Аид, любимец Судьбы
Шрифт:
Тут в зал вошел я – еще одно уточнение – и все озадаченно примолкли.
– Втроем, – ледяным голосом подвел итог сам Зевс. – Трое вождей вели войска. Трое Кронидов. Трое клявшихся… – «на скале над бурей», – прозвучало в его глазах. – И власть над миром должно делить на троих.
При попытке Мома предложить нам показать свою удаль в соревнованиях, Громовержец все-таки исполнил обещанное: ударил молнией. Правда, не всерьез, но Правдимому Ложью хватило, чтобы замолчать.
– Это будет жребий, – голос грозой прокатился над пирующими, и
Все бы тебе жребии, брат. Двести лет назад не взяли, теперь брать будем?
– Когда?
– Завтра на рассвете.
Дольше бы ты не выдержал, младший? Ждать слов Ананки тяжело.
Теперь тишина царила полнейшая. Дрогнул Аполлон – задребезжали струны кифары. Бледная сидела Гера. Афина заинтересованно нагнулась вперед – только она и осмелилась разомкнуть молчание.
– На какие же части вы разделите мир? Небо, земля и море?
– Земля – удел смертных и Матери-Геи, – отрезал Зевс. – Она принадлежит всем.
Хоть и будет подчиняться тому, кто получит небо. Все мы будем подчиняться тому, кто получит небо, тому, кто станет выше…
И ведь не мог же он забыть о договоре, заключенном с Эребом, о клятве...
– Третьим станет подземный мир.
Мом захихикал что-то из угла, что вот, зачем жребий-то при таком разделении, но скосился на лабриссу над своей головой. Замолчал.
В роли носителя раздоров на этот раз выступил Арес.
– А кому тянуть первым?
Уберите из зала оружие, боги. Иначе и впрямь начнется… по словам Афины.
– Что за вопрос? – вспыхнула Гера. – Кто был предводителем? Кто – первый среди братьев?!
– А как ты определишь, кто из них второй и третий, о Пышнотелая?
– Как ты меня назвала?!
– По старшинству тянуть, да и все тут! – брякнул с досадой Посейдон, потом понял, что сказал, и схватился за голову.
Зевс подмигнул мне, уселся, наполнил свою чашу нектаром и принялся наблюдать за сварой, откровенно наслаждаясь зрелищем.
– Вопросить Мойр!
– Пусть бросят жребий – кому первому тянуть!
– Опять жребий? Хватит одного жребия!
– Пусть соревнуются!
– По росту, да и все тут!
– Ты еще скажи – пусть чем другим померяются!
– Да пусть Мойры хоть слово скажут!
– Зевс братьев освободил? Ему и тянуть первому!
– А Посейдон как же?
– Ты еще Аида вспомни…
Я осушил чашу вина, поглядел, как орут друг на друга Амфитрита и Гера, и принялся выбираться из зала. Дел-то…
Хоть по старшинству, хоть по росту.
Правда, кажется, я там и там тяну первым.
Сбежать из подобия праздничной битвы, в которое превратилось чествование на Олимпе победителей, не составило труда. Чутье само вынесло сперва к подножию горы, поколебался немного – и к привычной бухте.
Мир еще хранил тишь отгремевшей войны. Рокотал в отдалении Тартар,
Время текло как должно. Его властелин был надежно погребен в пасти Тартара, под охраной Гекантохейров, и его бешенство прекратилось: минуты бежали размеренно, и редкие звезды отмеряли их бег ленивым мерцанием…
– Не думала, что ты придешь.
Руки скользнули по плечам, сразу же вслед за этим – тяжелые, мокрые пряди.
– Погладь еще, – попросил я, откидывая голову.
– Устал?
– Да.
Обожженная ладонь до сих пор саднила огнем: Аполлон, улыбаясь невинной белозубой улыбкой, заметил, что амброзия и нектар должны целить такие пустячные раны. Вздор, я вылакал столько амброзии, что у меня и отрубленная голова должна была бы прирасти, а эта метка…
Метка. Не рана. Клеймо. Клеймо Кронида.
– А как же торжества? Победа… ликование…
– Решил не портить праздник.
И не направлять излишнее усердие среднего братца на себя: останься я – и половина его энергии на пиру была бы обращена на то, чтобы заставить меня выглядеть более приветливым.
– А у вас разве не торжества?
– Праздник, – улыбнулась, показав жемчуг зубов. – Видишь, как светится и волнуется море? А за тысячу шагов отсюда – очень красивые волны. Сестры взлетают на них и поют. Победителей славят.
Странно, что я этого не слышу. Или эта тишь – не в мире, во мне?
– Почему же ты не там?
– Ждала тебя, – взъерошила мне волосы, потянулась к губам. – Хотя и не думала, что ты придешь…
Наконец-то получилось устроиться удобнее: ноги – в воде, прибой начнется еще нескоро, и море только лениво плещет, щекоча ступни; вытянулся на песке, заложив руки за голову, глядя туда, где сияние моря сливается с небесным покрывалом Нюкты. Левка пристроилась рядом, подперев головку кулачком. В глазах у нее сегодня тоже разливалось морское сияние.
«Что там нового? – спрашивали глаза. – До нас все доходит с опозданием…»
«Победные хлопоты. Решаем, как будем жить в мирное время. Зевс брызжет идеями, как молнии бросает, к нему и приближаться-то опасаются. Задумал расплодить людей медного века, еще о новой расе героев речь завел…»
«Лавры отца не дают покоя, – хихикнула, на секунду опустив глаза. – Но если все они будут смертными – куда же будут деваться их сущности потом… после смерти?»
«Наверное, как и сатиров, нимф и прочие племена – в подземный мир, тенями. Представляю, что там начнется и каково будет тому, кому выпадет этот жребий».