Аид, любимец Судьбы
Шрифт:
Пир примолк.
– Зря ты так, – осуждающе протянул Зевс и рассеянно сунул мне в руку полную чашу. – Попросил бы меня – я б молнией…
Река торжества вернулась в свое русло.
Сатиры, кентавры, божки, дриады. Речи – одна другой пышнее. Тосты – один другого хвастливее.
Напевает Гестия, поднося чашу с нектаром, ободряюще касается руки – ладно тебе, невидимка!
Орешки в меду и кабаний бок с дикими травами напоминают, что не один же нектар хлебать да амброзией закусывать.
Посейдон
И они меня еще женить хотели? Это чтобы не им одним мучиться, что ли?!
Арес шутя борется с Гефестом, судя по увечьям, шутки заканчиваются почти сразу. Артемида отыскала лук, никого не убила, теперь соревнуется с братом в стрельбе. Танцуют хариты и музы. Дергает меня за край гиматия робкий юноша с фиалковыми глазами – божок какого-то ручья.
– Там… там Гермес просил… чтобы Кронида…
– И? Тебе не говорили, что я из них – самый неуживчивый?
Трепещут густые ресницы над омутами глаз.
– Но ты же из них самый трезвый…
Тартар бы забрал таких помощничков.
Племянник ждал меня на открытой площадке. Нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Ткнул пальцем в небо, как только меня увидел. Молча.
Потом с невольным уважением выслушал все, что я сказал по поводу открывшейся мне картины. Протянул вполголоса:
– Такого даже Посейдон не говорит.
Небо у горизонта явственно провисало. Кренилось на Землю-Мать, будто Уран вновь решил покрыть ее, чтобы породить новое поколение титанов.
А может, просто решил заключить в объятия – успокоить после потери детей.
Зарницей метнулась мысль: я не видел Геи на пиру – и канула в ночную темень, вытесненная другой. Ну, конечно. Взлетающие в небо горы, скалы, полыхающий огонь, дрожащий от поступи Гекатонхейров свод… Уран просто не выдержал.
За пиршественный стол я вернулся с настолько мрачной миной, что Зевс встревожился.
– Что? – одним углом губ (вторым он улыбался пышногрудой харите).
– С титанами все решено?
Память не подводила нашего предводителя – сколько ни пьянствуй.
– Атлант отсиживается у себя дома, на Западе. С дочерьми. Пока молчит и не вмешивается, но делать с ним что-нибудь нужно, пока бунт не поднял. Все думаю, что…
Говорите, делать что-то нужно? Есть тут одно предложение…
– Давай, – шепнул Зевс, дослушав только до слов «Уран скоро грохнется нам на головы».
– Доверишь мне?
– Я бы сам… брат, одолжи шлем?
Ну уж нет. Ты предводитель – тебе за всех на пиру и отдуваться. Сообщай им свою волю, и участь, которую ты измыслил для могучего Алтанта – Немезида от страха побледнеет!
А я прогуляюсь. С Гермесом (у него одного мозги не отшибло). Невидимкой. И – ладно уж, без колесницы, по-божественному. Не каждый день подпорку под небо ставим.
С Алтантом провозились недолго. Выяснилось, правда, что жилище его – неподалеку от того самого сада с золотыми яблоньками, подарка Геи на свадьбу Геры и Зевса… Впрочем, Гермес махнул рукой и заявил легкомысленно:
– А чего там! Заодно и посторожит…
И в два счета уболтал своего деда так, что тот сам принял небо на плечи.
Нет, глупость все-таки нужно карать.
Атлант принял свою участь – быть вечным стержнем, держащим на себе небо – достойно. Тряхнул Урана пару раз так, что Жертвенник в вышине перекосился. Потом выпрямился, горько скривив губы, глядя поверх головы внука-обманщика туда, где я только что снял хтоний.
– Ты, – валуном покатилось с губ. Смотрел Атлант презрительно – как на падаль.
На дочерей-Плеяд, обнимающих с рыданиями ноги отца, взгляды тратить не желал.
Кивок Атланту: ага, я, мог бы быть Зевс, но он там занят на пиру. Кивок Гермесу: пошли уже. Сколько можно с матерью объясняться…
Соломенные усы титана вдруг раздвинулись в усмешке.
– Гордишься собой, сын Крона? Напрасно. Нынче у карателя и казненного одна судьба. И тебе держать на плечах непомерную ношу. Только покараешь ты себя сам. И это никогда не воспоют аэды.
И замолк, уставившись в непроглядную даль, только глаза посверкивали синим прозрением.
Что не так с этими сыновьями Япета – непонятно. Прометей носится, не замечает мрачнеющего взгляда Зевса, тоже пророчествами фонтанирует. Эпиметей с Аресом и то не боится сцепляться – ох, потерпит он из-за своей несдержанности! Менетий еще где-то скрывается, но скрываться долго у него явно ума не хватит…
Взгляд Атланта, исполненный непонятного знания, жег спину до возвращения на Олимп.
Пир там продолжался, но встретившая нас Афина хмуро сообщила:
– Праздник скоро кончится, – и пояснила, не сдержав раздраженного жеста: – Потому что опять начнется битва!
Что за битва – разъяснилось только в самом зале. Оказалось, что после чьего-то заявления о том, что пора строить мирную жизнь, Мом-насмешник подал голос из-под лабриссы, торчавшей над его головой:
– А как ее строить? Где наши цари, где вожди? Прежние – в Тартаре! Кто управляет нынче землей, небом и морем?
Тут поднялась Гера. И понятно, что ответила на такой вопрос.
Потом встала Амфитрита. И произвела гневное уточнение: Кронид-то не один, или забыли? Зевс воевал не в одиночестве! Крона победили вдвоем!