Аистов-цвет
Шрифт:
И он помогал, да еще как. Если был свободен от наряда в Кремле, бегал по эшелонам с военнопленными и совал тем, кто возвращался в Венгрию, призывное слово, которое надо было тайно провезти через границы.
А как хотелось и ему податься домой, побывать в родном селе на Балатоне, пойти в тот цех на острове Чепель, где работал перед тем, как взяли его на войну. Если говорят, что у счастья, как у палки, два конца, то на одном для Кароля была родная земля, а на другом — свобода.
И он хотел ухватить оба конца этого счастья
Еще больше проникся он этим высоким чувством, когда услышал, что Ленин уже переехал в Москву и живет здесь, в Кремле. Удастся ли его увидеть?
И вот поставил его разводящий на пост возле одного помещения в Кремле и строго приказал никого туда не впускать.
У них в Венгрии конец марта уже хорошо давал почувствовать, что это месяц весенний. А здесь еще была зима. Холодный ветер добирался и до того коридора, где он стоял у двери. Но Кароля грела мысль, что он на посту на той земле, где бьется сердце Ленина — сердце мировой революции. А он, Кароль Варга, выходит, тоже ее боец.
Как перешло за полночь, появился разводящий, а с ним человек среднего роста, в черном довольно поношенном пальто и в невысокой темной каракулевой шапке.
Человек сказал ему: «Здравствуйте, товарищ!» — и вошел с разводящим в одну комнату. Разводящий вскоре вышел и отправился, куда ему полагалось идти, а Кароля начала мучить мысль: что же это за человек остался в помещении? А что, если тихонько открыть дверь и посмотреть? Раз он здесь на часах, то должен знать, где и что делается.
Так и сделал. И увидел: в комнате горит свет, и тот человек, склонившись над столом, что-то пишет.
Кароль так же тихонько прикрыл дверь и стал опять на свое место, но теперь ему не давала покоя догадка: не Ленин ли этот человек? До этого Каролю не приходилось видеть его и на портретах, потому что Ленину, наверно, не так уж нужно было выставлять свое лицо напоказ. И Ленина Кароль не мог себе представить обычным, простым человеком. Могли ли ему, рядовому бойцу, доверить его охрану?
Уже под конец смены, перед рассветом, человек вышел из комнаты и, прощаясь с Каролем, спросил, откуда он родом. А когда Кароль ответил, что из Венгрии, лицо человека просветлело Доброй улыбкой, и он сказал:
— Хорошо, очень хорошо, что вы пошли за нашей революцией. Приглядывайтесь, набирайтесь здесь опыта.
Пожал ему крепко руку и ушел. А у Кароля сжалось сердце: ведь всю ночь человек не спал, а должен был что-то писать. И ранила его сердце теплота и забота в глазах человека, когда Кароль сказал о своей Венгрии. И уже теперь неотступно преследовал Кароля вопрос: кого же он охранял, кто это пожал ему так тепло руку — здесь, в стенах Кремля, на рассвете?
Когда пришел разводящий и спросил, знает ли он, кого
— Не знаю. Но сердцем чувствую — это должен быть Ленин.
— Да, это был он.
Кароль поблагодарил разводящего, что доверил ему охранять такого человека, и запомнил эту ночь на всю жизнь.
После этого он видел Ленина еще не раз, когда шло в Кремле, в Совнаркоме, какое-нибудь совещание, а его ставили там на пост. И всегда Ленин успевал заметить, узнать его, пожать руку, а то и спросить о чем-нибудь, сказать доброе слово.
А когда после эсеровских выстрелов в Ленина установили возле его квартиры пост № 27, Каролю довелось и там стоять.
Квартира Ленина была на третьем этаже, там же где и Совнарком. Разводящий провел Кароля тем длинным памятным коридором и поставил у двери в квартиру Ленина.
А уже до этого Кароль и в Коммунистическую партию записался, и на фронтах побывал.
Еще с марта 1918 года при РКП(б) была создана венгерская группа во главе с Бела Куном и Тибором Самуэли. А когда в мае 1918 года организовали в Кремле агитаторские курсы, Кароля послали туда учиться. После этих курсов направили его уже как агитатора в Первый интернациональный отряд, что сражался на Уральском фронте против чешской и казачьей контрреволюции.
И Кароль был возле Александрова Гая и видел, как храбро бился славный венгр командир Первого интернационального отряда товарищ Винерман. Он видел его смерть, видел как его привезли в Москву, и стоял на Красной площади в тот день, когда его хоронили у Кремлевской стены.
А теперь дежурил возле квартиры Ленина. Кароль знал, что этот пост доверяли лучшим фронтовикам-коммунистам. И вот он стоял здесь и оберегал Владимира Ильича от всякой вражьей погани, которая уже трижды замахивалась на его жизнь.
В Австро-Венгрии произошла революция, Кароль уже ждал, когда ему скажут: «Теперь ты там нужнее, Кароль Варга».
И очень ему хотелось перед тем, как вернуться на родину, еще раз взглянуть на Ильича, услышать его теплое и душевное «здравствуйте, товарищ».
Он ждал, и это произошло. Долго ему на посту не пришлось стоять, вышел Ленин и быстрым шагом направился к нему.
— Здравствуйте, товарищ Кароль. Что-то долго я вас не встречал. Может быть, какая-нибудь злая пуля вас зацепила, как вот и меня?
Кароля очень взволновало то, что Ленин его узнал. Сколько ведь людей проходит перед глазами Ленина, а вот надо же — и рядового бойца запомнил.
Внешне Ленин был уже не таким, каким видел его Кароль раньше, — лицо его осунулось, казалось усталым. Отравленная пуля эсерки оставила на нем свой след. Стоял он перед Каролем в светло-коричневом костюме, голову — по своей привычке — чуть склонил набок, руки заложил в карманы. Смотрел с улыбкой на Кароля и слепка щурил глаза, таким и помнили Ильича те, кто часто его видел и не раз с ним говорил.