Академия неформат
Шрифт:
– Возьмите, это ваше! – протянула она ему туза. – Вы также часто швыряетесь картами в других людей, или только в меня?
– Просто хотел дать понять, что жду вас, – спокойно ответил Гарвей, забирая карту. – В последнее время этот туз больше ваш, чем мой – так и рвется из рук, стоит оказаться где-нибудь поблизости!
– Не смешно! – отрезала Жаклин, заранее ожидая новой нападки.
– И мне не до смеха, – вздохнул парень. – Я вложил в эту колоду кучу энергии и средств, с риском заработать… – он кашлянул, дернул щекой, и продолжил, – очень большие неприятности!
– Знаете, сьер Гарвей, вы сами виноваты! Нечего было бросаться в меня ею. А теперь, когда настройка сбита, решили удариться в сожаления!
Внутренний голос кричал: «Что ты несешь? Пред тобой принц! Мало тебе других неприятностей?» Однако, Жаклин не желала его слушать.
– Опять нарываетесь на грубость? – синие глаза смеялись. – Да, признаю, действительно не сдержался. Хотел даже…Ай, что там говорить! Крепко вы меня задели! На самом деле, я ждал вас не за тем, чтобы ругаться. Хотел извиниться.
А вот теперь девушка окончательно растерялась. Она хотела что-то сказать, но Гарвей поднял руку:
– Не перебивайте!.. Пожалуйста. На самом деле, вы были во всём правы, кроме одного…
Он принялся закатывать рукав, Жаклин отступила на шаг, в замешательстве.
– Вот! – Гарвей окончательно задрал рубашку, оголив бицепс, на котором…бугрился заживший розовый рубец! – Вы сказали тогда, на причале…Что меня мало секли. Так в этом, как раз, ошиблись.
– Но кто? – девушка не смогла закончить мысль, однако принц её понял.
– Мой отец, – ровным голосом ответил он. – Если бы не…один мой близкий друг, шрамов осталось бы куда больше. А так, этот, да ещё пара на спине.
– Какое варварство! – тут Жаклин зажала себе рот рукой – ведь она только что осудила самого короля!
–Да, согласен, – пожал плечами Гарвей. – Ну, должен признать, я его хорошенько разозлил. Вы же сами смогли убедиться, какой у меня характер! – лукавая улыбка сделала его лицо ещё красивее. – Ну что, извинения принимаются?
– Принимаются, – кивнула девушка. – И вы меня простите! Я же не знала – иначе бы ни за что так не сказала бы.
– Мир? – он протянул руку ладонью вверх.
– Мир! – Жаклин пожала её, а потом усмехнулась. – Мы будто дети!
– А вот и нет! – он рывком притянул её к себе. – Мы вовсе не дети!
– Что вы делаете? – сдавленно проговорила девушка, не ожидавшая такого поворота. Она попыталась вырваться из стальных объятий, но ничего не вышло.
– А что такого? – от обаятельной улыбки Гарвея не осталось и следа. Нынешнюю глумливую гримасу можно было назвать улыбкой с большой натяжкой. – Ходят слухи, что вы совсем не прочь обниматься с учениками – в тишине аудитории! Почему бы не сделать этого на виду?
Жаклин в панике огляделась: примерно за двадцать шагов от них, усмехаясь, стояли Флабер и Риан Майвель – верная свита.
– Это очень мерзкая шутка, не достойная принца! – воскликнула девушка, стараясь вырваться изо всех сил.
– А, так вам известно…– на мгновение его лицо стало серьёзным. – Ну что ж, тем лучше! Значит, считайте себя
Жаклин хотела что-то сказать, но Гарвей только крепче прижал её к себе и поцеловал прямо в приоткрытые губы. Она не успела сжать зубы – его язык немедленно воспользовался этим, раздвигая их ещё сильнее, проникая глубже. В уши ворвался грубый насмешливый свист и аплодисменты – свита поощряла своего сюзерена. Девушка замерла на мгновенье – принц тут же воспользовался преимуществом, его поцелуи становились всё яростнее. У неё уже болели губы. Наконец, Гарвей отстранился, пьяно посмотрел ей в лицо и расплылся в бесшабашной улыбке.
– Ты не умеешь целоваться! – хрипло прошептал он. – Надо будет ещё как-нибудь поучить тебя, без свидетелей!
Жаклин размахнулась и залепила ему звонкую пощёчину. От неожиданности принц отпустил её, схватившись за щеку. Улыбка растаяла без следа.
– Оказывается, вы очень чёрствый и бесчувственный человек! – тихо сказала девушка. – Как жаль, что благородство оказалось вам чуждым!
Она отступила на пару шагов, бросила взгляд на Флабера, продолжавшего неуверенно улыбаться, Майвеля, значительно поскучневшего, и направилась прочь.
– Благородством не победишь в игре или пари, а я не люблю проигрывать! – донеслось ей в спину.
Жаклин обернулась – на лице Гарвея вновь проступила кривая улыбка.
– Когда-нибудь вы, наконец, повзрослеете и поймёте, что жизнь, как ваша, так и чужая, на самом деле – не игра! Главное, чтобы это не случилось слишком поздно.
Она вновь развернулась и быстро зашагала вперед, по направлению к учебному корпусу – её ждал урок с первокурсниками.
– Беги-беги! Жалуйся ректору! Он тебя пожалеет!
Девушка не обернулась. Глаза застилали слёзы обиды и унижения. У самого поворота узкой аллеи, сворачивавшей к учебному корпусу, стояла Айва, скрестив руки на груди. Её глаза тоже вскипали слезами.
– Не обольщайтесь! Он поспорил с Рианом, что поцелует вас! – звонко сообщила она.
– И какова цена спора? – с вызовом спросила Жаклин.
– Один золотой альто! – в тон ей ответила Айва, тряхнув длинными светлыми волосами.
– Не дорого же стоит поцелуй принца!
– Для некоторых он дороже всех сокровищ! — запальчиво ответила студентка.
Жаклин вздохнула: не смотря на явную неприязнь со стороны девушки, ей стало жаль эту красавицу, безнадёжно влюблённую в беспутного принца.
– Айва, – тихо сказала она, – Гарвей разобьет вам сердце!
– Разберусь без ваших советов! – отрезала студентка. – Как бы вам самой не обжечься: слишком много на себя берёте!
Жаклин не стала продолжать бесполезный разговор. Прекрасное настроение было безнадёжно испорчено. Более-менее успокоиться вышло лишь к началу лекции. С первокурсниками у неё редко бывали проблемы, хотя сегодня вышло не без эксцессов: одна из девушек опрокинула на платье едкое масло калюжницы – пришлось экстренно засыпать его солью и прятать незадачливую студентку в подсобке, пока её подруга бегала за другим платьем в их комнату.