Академия Высших: студенты
Шрифт:
– Почему вы нас поставили в пару?
Констанция издевательски улыбнулась.
– Как же я сразу не догадалась, что тебя заинтересует этот вопрос! Я вас поставила в пару, потому что у меня были собственные соображения на ваш счет. У тебя прекрасные результаты по социальным взаимодействиям, лучшие за всю историю преподавания курса. У Мурасаки с этим проблемы. Но он хорошо копирует удачные модели поведения, поэтому я подумала, что он сможет кое-чему у тебя научиться, хотя бы бессознательно. С другой стороны, для Мурасаки математика примерно
– Да, – сказала Сигма. Значит, она правильно догадалась о мотивах Констанции. Но теперь какая разница?!
– Тогда идите и постарайтесь не забыть о начале занятий.
Сигма почти с ужасом смотрела в спину Мурасаки, когда они выходили из кабинета Констанции. Вот сейчас он обернется, и что? Что будет дальше?
Мурасаки обернулся.
– Что с тобой?
Сигма вытерла слезы.
– Ничего.
– Гордые независимые второкурсницы, – закатил глаза Мурасаки и взял Сигму за руку. – Никогда не признаются, что им плохо. Пойдем отсюда. И не вздумай вырываться, а то я потащу тебя на руках.
Сигма улыбнулась. По крайней мере сейчас Мурасаки все еще был тем самым Мурасаки, которого она знала.
Они спустились по винтовой лестнице к выходу из административного корпуса, потом вспомнили, что их куртки остались в гардеробе учебного корпуса и вернулись обратно, и все это время Мурасаки держал Сигму за руку, не давая ей убежать. И почти все это время они молчали.
Мурасаки заговорил, только когда они вышли из Академии.
– Я знаю, почему ты плачешь.
– Прекрасно, – буркнула Сигма и попыталась выдернуть руку. – Тогда отпусти меня.
– Нет. И не подумаю. Чтобы ты сбежала рыдать от слов Кошмариции? Вот еще! Мы сдали экзамены, мы молодцы. Конечно, Констанция не могла удержаться и не испортить нам настроение. Она всегда так делает, когда кто-то радуется. Можно подумать, ты не догадывалась.
– Мурасаки! – Сигма остановилась и развернулась к парню. – Да при чем здесь наше настроение? Ты что, не слышал, что она сказала?!
– Я слышал даже то, чего она не сказала, – спокойно ответил Мурасаки.
– И что, например?
– Что ты совершенно напрасно каждое слово куратора принимаешь за чистую монету.
Сигма покачала головой. Иногда Мурасаки все-таки бывает совершенно невыносим!
– Рассказывай, или я ни шагу больше не сделаю!
– Ты забыла слово «придурок», – рассмеялся Мурасаки.
– Рассказывай, – жестко повторила Сигма.
– Констанция утрирует насчет чувств. Может быть, у нее именно так и было, она потеряла способность любить и ненавидеть. Судя по тому, как она себя ведет, я думаю, она никогда не знала, что это такое. Но так бывает не у всех. Далеко не у всех.
– Откуда тебе знать?
Мурасаки отвел взгляд. Потом вздохнул и снова посмотрел на Сигму.
–
– И? – не поняла Сигма.
– И они остались в меня влюбленными и после этой самой перестройки, которая тебя так пугает! – резко ответил Мурасаки. – После нее они стали даже более эмоциональны, чем раньше.
– И долго… долго ты с ними встречался? – спросила Сигма. – С этими своими старшекурсницами?
– Их было двое, с четвертого курса. Мы начали встречаться в начале весны, во время этой самой перестройки, и это продолжалось почти целый год, но никто об этом не знал. Они стеснялись того, что я второкурсник, а я не хотел из-за них терять обожание всех остальных… – со вздохом сказал Мурасаки и уточнил, опуская голову. – Кстати, мы встречались втроем.
– Втроем? – переспросила Сигма. – И…
– Да, – мрачно ответил Мурасаки. – Ты все правильно поняла. И это тоже. В середине третьего курса я сбежал от них. Для меня наши отношения оказались слишком сложными. Я не понимал их чувств и эмоций. Теперь бы понял, а тогда нет. – Мурасаки опять вздохнул и снова посмотрел на Сигму. – Я думаю, они любили меня, по-настоящему. И друг друга тоже. Поэтому чувства никуда не исчезают после перестройки.
– А ты их? – спросила Сигма.
Мурасаки покачал головой из стороны в сторону.
– Нет, Сигма, нет. Я не любил их. Мне стыдно тебе это говорить, но нет.
Сигма протянула руку и взъерошила волосы Мурасаки. Мурасаки закрыл глаза и вздохнул.
– Ладно, тогда пойдем куда-нибудь, где есть горячая еда и нет других студентов. Я устала от этих... академических проблем
– Сигма, – неслышно, почти одними губами, без голоса сказал Мурасаки, – но ты ведь знаешь, что тебя я люблю?
Сигма улыбнулась.
– Конечно.
Мурасаки открыл глаза.
– Я тоже тебя люблю, придурок, – добавила Сигма.
Глава 29. Декан и Констанция
Море было спокойным. Набегающие волны касались ног легко и почти неощутимо. Солнце висело где-то за спиной, грело, но не мешало смотреть на горизонт. Вода была цвета неба – синяя-синяя, как будто не было в мире других цветов.
– Сюда бы парусник, с белыми парусами, – сказала Констанция с улыбкой. – Красивая была бы картина!
– В штиль на нем будут висеть паруса, – ответил декан. – Никакой красоты. Но можно устроить айсберг, если хочешь.
– В тебе нет ни капли романтики, Кай, – усмехнулась Констанция и протянула декану пустой бокал. – Пожалуй, я больше хочу вина, чем айсберг.
– Отличный выбор, – декан осторожно наполнил ее бокал светло-желтым, почти белым вином. Бокал тут же запотел и покрылся капельками влаги. – Осторожно, оно ледяное.
Констанция сделала маленький глоток и закрыла глаза.
– Все как я люблю. Ты помнишь.
– Конечно.
– Даже жаль, что мы больше не встречаемся, Кай.
– Ты же встречаешься с Бертраном.