Академия Высших: студенты

Трапная Марта

И кабинет – деревяные панели сдержанного серого цвета. Одна стена почти целиком занята огромным монитором. В дальнем от входа углу, на аскетично пустом столе черного цвета – еще два монитора, развернутые так, что их могла видеть только сама Констанция Мауриция, если сидела за этим столом.

Еще один стол, пустой и поменьше – у другой стены. И рядом с ним два стула. И четыре стула у стены рядом со входом. И огромное пустое пространство.

Сигма всегда считала, что эти кабинеты для универсальности. Чтобы любой куратор в любом кабинете мог принимать своих учеников. Но сейчас Сигма вдруг подумала, что никогда Констанция не вызывала ее в другой кабинет. Только сюда, в триста восьмой. Так что вся эта безликость –

совершенно точно намеренная и рассчитанная до последней точки. До места стульев у стола. До цвета столов. До цвета пола – графитового, с легким блеском. Как будто стоишь на углях.

Сигма подняла голову. Констанция Мауриция смотрела на нее.

– Что ж, я поздравляю вас обоих с успешно завершенным проектом, сданными задолженностями и переходом на следующий курс, – Констанция дежурно улыбнулась.

Сигма вымученно улыбнулась ей в ответ. Вся радость, которая еще пять минут назад пузырилась внутри, в кабинете Констанции обернулась мертвой стоячей водой.

– Спасибо, Констанция Мауриция, – тошнотворно вежливо сказал Мурасаки.

– Спасибо, – бесцветным голосом повторила Сигма.

Констанция Мауриция стояла перед ними, на фоне своего огромного монитора во всю стену и ее алое платье, казалось, пламенело огнем. «Как вообще можно ходить на работу в таком платье? – вдруг некстати подумала Сигма. – И главное, для чего? Не студентов же она соблазняет!»

– Но поскольку ваши отношения вышли за рамки курсового проекта, я должна вас предупредить о некоторых вещах и правилах. Мурасаки, не надо меня перебивать. Сигма, чем быстрее ты сконцентрируешься и начнешь меня слушать, тем быстрее я закончу и вы сможете уйти из моего кабинета и, наконец, отпраздновать свой успех наедине друг с другом, без оглядки на всевозможные последствия.

Сигма почувствовала как краснеет. Никогда она не стеснялась Мурасаки, но сейчас, когда Констанция так откровенно намекала на их отношения, Сигме боялась даже дыханием выдать свое присутствие. Это было… ужасно. Что Констанция знает о их близости. Но Мурасаки, кажется, ничуть не смутился, даже наоборот – протянул руку и быстро пожал Сигме локоть.

– Первое, что вы должны знать, – заговорила Констанция, – отношения в Академии между студентами не запрещены. Никаких ограничений нет, кроме одного. Никаких официальных семей вы создавать не можете. Надеюсь, это очевидно. Академия тратит огромные ресурсы, чтобы сделать из вас профессионалов, уникальных в своем роде специалистов, в руках которых будет сосредоточена огромная сила. Официально заключенный брак будет создавать препятствия для использования вашей силы и накладывать ограничения на ваши возможности. Поэтому я хочу вас сразу предупредить – даже не пытайтесь. Запрет находится не на уровне межличностных договоренностей, он наложен на уровне причинно-следственных связей. Вам понятно?

– Вполне, – сказал Мурасаки.

– Да, – ответила Сигма. Подумала, не добавить ли, что она и не собиралась ничего такого делать, но не стала. Какая разница, что она там собиралась или не собиралась? Причинно-следственными связями просто так не играются.

– Очень хорошо. Второе, что вы должны знать, если еще не знаете. У деструкторов, вне зависимости от пола, не может быть детей.

– Почему? – спросила Сигма раньше, чем успела подумать, что спрашивать об этом не следует.

Констанция Мауриция пожала плечами.

– Считайте себя генетической мутацией. Гены, которые дают вам возможность управлять материей и законами природы, находятся как раз в том месте, где у обычных людей находятся гены, отвечающие за размножение.

– То есть… – спросил Мурасаки, – все то же самое, но другой масштаб?

– Вроде того, – кивнула Констанция Мауриция. – Другой масштаб у конструкторов. У нас, деструкторов, к масштабу добавляется инверсия той

же силы, если вдаваться в подробности. Вы же не думаете, что деструкторы от конструкторов отличаются только психологией?

Сигма постаралась запомнить их слова, чтобы потом обдумать. Но чувство неловкости все еще здорово мешало.

– И третье. Сигма, я обязана тебя предупредить, чтобы для тебя это не стало неприятной неожиданностью. Мурасаки, тебе это тоже полезно знать. В конце четвертого курса у деструкторов начинается перестройка личности. Атрофируется большинство эмоций, теряется возможность испытывать многие чувства, часть чувств сохраняется, но они не будут больше играть определяющую роль в поведении и сознании. Принятие решений и поведение целиком переходит под контроль разума. Проще говоря, будьте оба готовы, что ваша влюбленность исчезнет, и что это абсолютно нормально и не связано с вашими личными недостатками или неверной линией поведения, или чем-то таким... человеческим. – Констанция неожиданно улыбнулась, будто рассказывала что-то забавное. – Поэтому так много курсов, связанных с поведением и взаимодействием с людьми и с обществом вы проходите до перестройки. Потом это станет намного сложнее. Потом вы будете опираться только на тот опыт и на те знания, которые получили до перестройки. Поэтому я очень рада, Мурасаки, что ты, наконец, смог понять, что быть источником чувств иногда так же прекрасно, как и их акцептором. Ну и вообще… получил новый для себя опыт отношений.

– Я тоже, – ехидно сказал Мурасаки, – очень рад.

Сигма решилась посмотреть на Мурасаки. Он безмятежно улыбался, как будто его не касались слова Констанции. Как будто это не ему пообещали, что через полгода он перестанет быть живым человеком с чувствами и эмоциями. Впрочем, и ей пообещали то же самое, только с отсрочкой на два года.

– И наконец, последнее, о чем вам стоит знать. Слежение за вашими трекерами отключено. Вы можете проводить свободное время где хотите и как хотите, в чьем угодно обществе, – Констанция усмехнулась. – Но не забывайте об одном из основных правил проживания в студенческом городке. Запрещено жить в одном коттедже вдвоем. Вы можете проводить вместе сколько угодно времени. Но ваши личные вещи должны оставаться в вашем коттедже. По крайней мере, большинство из них. При длительном отсутствии жильца в коттедже электроника автоматически переведет дом в режим консервации, выход из которого потребует времени и ресурсов. Это правило о проживании связано только с требованием обеспечить каждого студента Академии индивидуальным жильем на протяжении всего времени обучения, ни с чем больше. Поэтому следите за тем, чтобы менять дома, в которых вы будете ночевать. Длительным отсутствием считается двадцать-тридцать дней, но я рекомендую придерживаться частоты в пять-шесть дней.

– Спасибо, – сказала Сигма.

– Спасибо, – повторил Мурасаки. – Мы можем идти?

– Да, разумеется, – кивнула Констанция. – Если у вас нет вопросов.

– У меня есть, – сказала Сигма. – Когда начинаются занятия?

– Как всегда. Первого октября.

– То есть через неделю? – уточнила Сигма.

– Да, и на эту неделю у меня нет на вас никаких планов, если ты это хотела спросить. Можете делать все, что вам угодно. Или ничего не делать. Меня это не касается.

– Спасибо, – сказала Сигма.

– Что-то еще?

Сигма покосилась на Мурасаки. Он смотрел куда-то в стену за левым плечом Констанции. Сигма вздохнула. Кажется, она ничего не потеряет, если спросит. В крайнем случае, Констанция ей ничего не скажет. В совсем крайнем случае скажет какую-нибудь гадость, но точно не хуже того, что уже сказала.

– Да, – сказала Сигма. – Но это личный вопрос.

– Мне выйти? – немедленно спросил Мурасаки.

Сигма отрицательно качнула головой.

– В таком случае спрашивай.