Аккорды безумия
Шрифт:
Выбрал невысокую ель, вытащил из-за пояса топор.
— Давай научу, как ещё один костёр сложить, — предложила женщина.
— Научи, — с энтузиазмом ответил я.
Новый костёр, которому меня учила Фрея, отличался от того, который уже знал я. В основу женщина выбрала одно поваленное дерево, сверху него она положила несколько сухих брёвен поменьше так, что между ними образовалось пространство — куда она велела мне складывать хворост и мелкие сучья от поваленного нами сухостоя.
— На этих брёвнах можно и еду приготовить? — предположил я.
— Да. Построй пока навес — а я займусь ужином.
Жар уходил только в одну сторону —
— Нам хватит его на ночь?
— Да. Вполне. Перед сном положим в огонь ещё дров и немного сдвинем брёвна. И спать будем вместе.
Я мог бы возмутиться, заявить, что предпочту терпеть холод, но не буду спать рядом с какой-то дикаркой — но солстхеймские ночные морозы мне этого не простят. К тому же, если посмотреть на это с другой стороны, мне даже повезло — клан Диренни когда-то позволял себе целые гаремы симпатичных человеческих женщин ради собственных плотских утех держать, так почему я должен стыдиться того, что ради сохранения собственной жизни и здоровья буду использовать тепло тела молодой привлекательной женщины, причём оба мы будем полностью одеты. Да, Фрея очень привлекательна для своей расы, этого разве что слепец не заметит.
— Понял. Будем спать вместе.
Мы просто сидели у вечернего костра, поедали похлёбку из мяса пойманного сегодня же кролика, запивая её чаем из снежных ягод. Возможно, другой чистокровный саммерсетский альтмер на моём месте бы возмущался, строил кислую мину, проклинал всё на свете — что говорить, ещё год назад я и сам бы так поступал. Но сейчас мне всё это даже нравится. Да, ночевать в тёплой избе лучше, чем под открытым небом, но у нас есть горячая пища, тёплая одежда и огонь, а само общество Фреи я находил приятным. Скаалка не глупа, с ней есть о чём поговорить, она ненавязчиво заставляла меня задуматься о вещах, на которые я раньше не обращал внимание. Умение и желание думать — это черта, которая всегда отличала нас, альтмеров, от остальных рас, и раз мы уж считаем себя самым мудрым из всех смертных народов, то глупо было бы с моей стороны злиться или впадать в истерику. Да, возможно, вопросы, над которыми меня заставила задуматься скаалка, бессмысленны, но почему бы не поискать на них ответы ради развлечения?
— Анкарион, — позвала женщина, — расскажи мне о своей родине.
Позволил себе добрую усмешку.
— Что тебе можно рассказать? Моя родина находится очень далеко на юге отсюда, — начал я, глядя на языки пламени. — Там круглый год лето, много прекрасных пейзажей и красивых городов и поселений. Я давно там не был, Фрея — и, боюсь, однажды почти полностью забуду, как выглядит моя родина.
— Ты никогда не сможешь забыть свою родину, — успокоила Фрея. — Мы никогда не забудем то, что нам по-настоящему дорого. Или что нас по-настоящему испугало.
— Откуда ты знаешь? — надеюсь, что мой вопрос прозвучал как простое любопытство.
— Моя мать умерла, когда я была совсем маленькой. Пошла собирать хворост — но её застала снежная буря, и она не вернулась домой. Отец и ещё несколько мужчин пошли искать её, но нашли лишь замёрзшее тело, — скаалка сжалась в комок, мне послышалась в её голосе легкая дрожь. — Я помню, как он принес тело в деревню, чтобы правильно похоронить, помню, как она выглядела — и до сих пор содрогаюсь, хотя мне приходилось лишать жизни людей и эльфов, и
— Но ты пережила эту утрату.
— Да — наш прежний вождь, Скаф Великан, помог мне. После смерти матери я стала злым, нехорошим ребёнком, но он помог мне. Он научил меня сражаться, пустил мою злобу в другое русло. Показал, как удерживать свою ярость. Я любила его, Анкарион. И люблю до сих пор.
Не знаю, почему я выслушивал исповедь скаалки, не решаясь перебивать или отпустить презрительную ухмылку. Не знаю, почему её старые переживания прошли через меня. И не знаю, почему в моей голове возник вопрос, насколько сильно я люблю Алинор, раз боюсь, что однажды забуду его виды. Я ведь люблю мою родину, желаю её процветания и готов делать ради этого всё, иначе я не стал бы юстициаром.
— И как твой отец отнёсся к тому, что ты стала воином?
— С пониманием. Нашему народу нужен защитник, я им и стала.
Я подкинул в костёр ещё чурок, надел меховую куртку, поправил на голове шапку с капюшоном и подтянул большие брёвна ближе к огню: пора было отправляться спать; Фрея согласилась со мной — и принялась вычерчивать вокруг нашей стоянки обережные символы.
Сон настиг меня так же быстро, как и обычно; я надеялся, что обереги защитят меня, что мне не будут сниться очередные кошмары.
— Какая у неё прекрасная фигура, не так ли?
Наглый, самодовольный мужской голос возник в моей голове изниоткуда. Мирак. Опять он решил ворваться в мою голову, только на сей раз ещё и поговорить захотел.
— И сама она просто красавица. Даже королю предложить не стыдно. Завидую я тебе, эльф.
— Прочь из моей головы, — потребовал я.
— Я уйду, когда сочту нужным.
Я почувствовал, как силы покидают меня, я падаю на колени, и передо мной возникла массивная фигура древнего норда. Что у него за привычка такая — держать собеседника в столь унизительном положении?
— Ты хочешь освободить Камни Солстхейма от моего влияния. И что же тебе пообещали взамен?
— Не твоё дело.
Из-под глухой маски послышалось презрительное мычание.
— Ты хочешь узнать, как делать из сталгрима доспехи и оружие. Знаешь, за такое святотатство в мои времена я бы лично живьём с тебя кожу содрал, а затем изжарил над медленным огнём.
— Ты хочешь предложить мне какую-то сделку?
— Никогда в своей жизни я не заключу сделку с эльфом. Фалмеры в своё время вырезали население целого города, не пощадив ни женщин, ни детей, ни стариков. Двемеры обманули их, когда те пришли к ним за помощью — и поделом. Твои хартлендские сородичи — просто садисты. Ты слышал об их забаве создавать скульптуры из живой плоти? Мы, жрецы драконьего культа, никогда себе ничего подобного не позволяли. Кимеры, а ныне данмеры… что говорить, если они своих богов с радостью предавали.
— Тогда чего ты хочешь?
— Предупредить. Стоять у меня на пути — всё равно, что пытатся бороться с лавиной или морским штормом. Освободи своих воинов — и проваливай с Солстхейма. Ты наврёшь что-нибудь своим господам, тебе ведь уже приходило в голову поступить так?
Да, я действительно рассматривал вариант сняться с якоря и вернуться в Скайрим, соврав в отчётах, что секрет обработки сталгрима утерян. Всё равно мы ни разу ещё не получали новых партий провизии, топлива и снаряжения, Эленвен словно забыла о нас.