Аксиома Эскобара: вес не имеет значения
Шрифт:
Осталось получить на это согласие от Леонида Ильича.
Мария нервно поправляла волосы, постоянно убирая прядь за ушко, и ходила туда-сюда по здоровенной кухне-гостиной, пытаясь себя чем-то занять. Отделанный красным деревом пол слегка поскрипывал, словно подчеркивал её волнение. Что послужило причиной, она и сама понять не могла, хотя таковая лежала на поверхности: муж в кабинете второго этажа их медельинской виллы давал сегодня очередное интервью молодой журналистке из его же газеты, Лине Варгас.
Роберто, приехавший
— Почему так долго? — наконец остановила свои метания Мария, и, уперев «руки в боки», уставилась на деверя, словно именно он должен был ответить ей на этот вопрос.
— Ну так, столько всего произошло, — поставив кружку на маленький столик, Роберто подбросил золотой крюггерранд, крупную партию которых они с Пабло недавно закупили. — За пять минут не обсудить. Там столько вопросов, сама подумай: от общего впечатления о происходящих в нашей стране событиях и до частностей, вроде того, как эта жуткая атака в Боготе повлияет на перспективы нашего курортного проекта в Картахене, например.
— Но почему…почему она? — уже произнося вопрос, Мария вдруг осознала, что её раздражает.
Сама фигура — в прямом и переносном смысле — журналистки.
Она не привыкла как-то наблюдать, как Пабло находится наедине с другой — и, надо признать, более чем симпатичной — женщиной так долго. Нет, умом, она, пожалуй, понимала, что к богатому, симпатичному и харизматичному мужчине будут липнуть девицы разной степени распущенности, но тут как-то…вроде и повода для ревности Пабло не даёт, да и сама Варгас не выглядела как-то вульгарно — довольно консервативные юбка-блузка-пиджак, но женское сердце было неспокойно.
Странно, на самом деле, раньше она так себя не чувствовала, полностью веря супругу. А теперь, почему-то, нервничала. Хотя они ведь дома, не где-то там в офисе.
— Хороший специалист, — с каменным лицом ответил Роберто. — Какие еще могут быть причины. Молодая, но очень перспективная. Текущими темпами лет через пять будет звездой колумбийской прессы. А Пабло, как ты прекрасно знаешь, умеет видеть таланты.
Мария остановилась, несколько раз глубоко вдохнула-выдохнула и, наконец, присела — на самый краешек высокого стула у кухонного острова. Налила себе из хрустального графина воды и, не останавливаясь, выпила полный стакан.
— Скажи, а как ты получил своё прозвище, — девушка решила, что ведет себя нерационально и попросту глупо выглядит. Брат её мужа, конечно, семья, но от этого было не легче. Поэтому смена темы разговора показалась ей хорошим решением.
— Osito?
— Ну да…уже не первый год знакомы, а эту историю я не слышала. Медвежонок…ты не очень похож на плюшевого мишку, — Мария улыбнулась. — Извини.
— Без обид, — засмеялся Роберто. Длинный и худой, он действительно на медведя похожим не был. — История, в общем-то, не особо длинная. Ты же знаешь, что я велосипедный спорт
В место ответа Мария засмеялась. Фотографий Роберто Гавирия в форме национальной сборной она видела немало — их с Пабло мама очень гордилась сыновьями, и достижения старшего на спортивном поприще были, в своё время, достаточны, чтобы в доме родителей Эскобара в гостиной целый стеллаж был посвящен именно им. Да и то, что после ухода из спорта Роберто основал небольшую фабрику по производству велосипедов и сеть магазинов по их продаже — Bicicletas Ositto — ныне стремительно превращающуюся в национального масштаба ритейлера, торгующего спортивными товарами, тоже было общеизвестно.
Наблюдая за смеющейся женой брата, вновь убирающей выпавшую прядь за ухо, Роберто невольно подумал, что Пабло отлично умеет выбирать себе женщин. В свое время без памяти влюбившись в соседскую — ну, относительно соседскую, но тем не менее — девчонку, добился её расположения, преодолел разногласия и возражения с её родителями… А теперь вот счастливо женат.
«Да и любовница у него… — Роберто невольно скосил глаза в сторону кабинета Эскобара, где тот уже час, наверное, давал интервью. — Красотка, что поискать, умная опять же…».
— Ну, это, на самом деле, оттуда, — вернулся он к разговору. — Из молодости.
— Сказал старик, хех. Ты еще молод, Роберто. Или это что-нибудь стыдное? Расскажи! — поправив платье, Мария поудобнее устроилась на барном стуле и оперев голову на скрещенные руки, уставилась на собеседника.
— Неееет, — улыбнулся Роберто, — ничего такого. Это с соревнований, в конце шестидесятых. Здесь, в Медельине. Гонка была после дождя, по грунтовке. Грязи было ну очень много. А я, прямо скажу, не первым ехал. Сначала пробивался сквозь пелотон, через основную группу. А потом, когда ушел в погоню за лидерами, не удержался в одном из поворотов и шлепнулся в лужу.
Роберто сделал паузу и, посмотрев в опустевшую кружку, встал. Наливая себе еще одну порцию кофе из здоровенной медной турки, он улыбался, вспоминая «старые добрые времена». Тогда жизнь была сильно проще…и сложнее, да.
— Я не получил травм, ничего такого. Сразу вернулся в гонку, но грязи на мне было столько, что, когда я добрался до финиша, комментатор сказал, что понятия не имеет, кто это, потому что ни лица, ни номера было не видно. И добавил, что я больше похож на медведя. Osito…Мы сначала смеялись, а потом прилипло как-то и уже не отлипало.
— Поэтому так и свою компанию назвал?
— Угу.
— А зачем буква лишняя? Osi — t — to? — лишнее «Т» Мария выделила голосом.
— Мне тогда казалось, что это будет звучать по-итальянски. Они же известные мастера…маркетинг! — подняв палец вверх, Роберто засмеялся.
Секундой спустя к нему присоединилась девушка.
— А как ты вообще велосипеды полюбил?
— Да вот как-то с детства обожал…У меня был старый туристический байк. Как же я любил на нём гоняться… Скорость, ветер — причем это все не так, как на автомобиле. По-другому совсем ощущается.