Аксум
Шрифт:
— Я сдаюсь, — склонил голову Ахмек-тэре и, вынув из ножен богато изукрашенный меч, бросил к моим ногам.
— Бросайте оружие! — приказал он своим воинам, и те выполнили приказ царя.
Через несколько минут мы входили во внутренние покои дворца, обезоруживая оставшуюся личную царскую гвардию.
Дворец взят без боя, но борьба за власть над Аксумом только начинался, и я это прекрасно понимал. Побеждает не тот, кто взял столицу, а тот, кто удержал её за собой.
— Как зовут твою дочь, царь? — спросил я Ахмека-тэре.
— Кассиопея, Егэр.
— Кассиопея? Но ведь это латинское
— Да, я дал ей это имя, потому как его мне подсказал оракул, когда я путешествовал по Египту.
— Вот как? Интересно, ну что же, тем лучше, мне нравится это имя. И где же она?
— Сейчас ты увидишь её, вождь.
Кассиопея нашлась в приёмном зале. Она тихо стояла там, спрятавшись за резную спинку деревянного трона.
— Кассиопея, выйди, не прячься, вождь даровал нам жизнь, взамен на нашу покорность. Он должен посмотреть на тебя, чтобы решить нашу участь окончательно. Покажи свою красоту во всём величии, о моя дочь, моя принцесса!
Девушка секунду помедлила, а потом, решительно тряхнув головой, вышла из-за кресла, встав прямо перед нами. Я посмотрел на неё в упор. В этой комнате окна отсутствовали, и при свете светильников девушка смотрелась несколько иначе, чем если бы стояла в лучах солнечного света. Интимный полумрак скрадывал все недостатки, если таковые у неё имелись, и подчёркивал все достоинства её фигуры.
Под моим пристальным взглядом она сначала зарделась, затем разозлилась и, подняв правую руку к волосам, быстро дёрнула ленту, которой они были связаны. Густая копна чёрных, как смоль, волос тут же рассыпалась по её смуглым плечам. Решительно мотнув головой, она шагнула ближе ко мне, выпятив вперёд грудь так, что тонкое льняное сукно натянулось, чётко обозначив маленькие и твёрдые соски.
М-да, до лифчиков тут ещё не додумались, так что, нагота её тела во всей своей первозданной красе оказалось прямо передо мной. Ну, что же, весьма неплохо, весьма, особенно для юной девицы. Девушка и правда понравилась мне, да и любому, оказавшемуся на моём месте, тоже. Смуглое, с правильными чертами, лицо, пухлые, красиво изогнутые губы, тонкие брови вразлёт, высокий, чистый лоб и длинные, роскошные чёрные волосы. Фигура тоже не подкачала, сочетая в себе тонкую талию, длинные ноги и неширокие, округлой формы бёдра.
Да, удачно я её тогда встретил и вылечил от болезни, и вот теперь мне всё вернулось. Твори добро, и будет тебе за это награда! А главный приз в качестве приданого — царство Аксум, ну и преданность её папаши, правда, пока только на словах, но где есть слова, там будут и дела, иначе не получится. Мамба я или кто?!
— Как тебя зовут? — спросил я у девушки.
— Кассиопея!
— Гм, красивое имя. У тебя была мать из Рима или Греции?
— Нет, но так решил меня назвать отец!
Я невольно перевёл взгляд на царя Аксума, но тот молчал, лишь хмуро смотрел то на меня, то на дочь.
— Я помню тебя совсем ещё юной, а сейчас ты превратилась в прекрасную девушку.
— Я не знаю тебя и… и… и… и не хочу знать! — внезапно выпалила девушка, отшатнувшись назад.
После этих слов моё лицо окаменело, а рука невольно потянулась к кинжалу. Не то, чтобы меня это сильно задело, но за каждое слово принято отвечать, а
— Кассиопея, уходи и жди в своей комнате, — отрывисто бросил Ахмек-тэре, увидев, что его жизнь вместе с жизнью дочерью повисла на волоске, и обратился сразу же ко мне, — она напугана, дай ей время прийти в себя!
— Она уже взрослая, чтобы отвечать за свои слова и нести ответственность за свои поступки, мне не нужна жена, которая при первой же встрече, зная, что её ждёт, позволяет себе говорить всё, что ей вздумается. Ты сдался мне добровольно и потому я оставляю тебе жизнь и жизнь твоей дочери, но ты больше не царь. Твоя судьба целиком в моих руках. Твои воины разоружены и не в силах мне помешать, да и немного их осталось. Это царство будет моим, отсюда я пойду дальше, захвачу Куш и расширю его. В твоих руках твоё будущее, бывший царь и великий визирь! У тебя есть выбор: либо бесславно погибнуть, либо стать моей опорой здесь, а дочь твоя насколько красива, настолько же и глупа. Подумай над этим! Я оставляю тебя вместе с ней, а все твои воины проведут время за городом, вместе с другими пленными, пока я не подчиню себе всё царство. Думай, Ахмек-тэре, думай! Чуть позже я приду и решу, что с вами дальше делать, — и, развернувшись, я покинул зал, дав знак своему сотнику выполнить мои слова в отношении царственных пленных.
Что же, ничего иного я от переговоров и не ожидал, всё предопределено, но не судьбой, а нынешней ситуацией. Царю деваться некуда, и он это понимал. Что касается девушки, то она мне понравилась. Красивая, смелая, честная, хотя, за такую честность обычно наказывают. Другой бы, настоящий дикарь, давно воспользовался её беспомощностью, а бывшего великого визиря казнил, чтобы не мешал.
Мне же нужно создавать своё государство и находить людей, на которых можно опираться, не на дикарей же делать ставку? Для управления нужны грамотные люди и умные, а не те, которые только и умеют бродить по саванне в поисках пропитания. Нет, если я хочу создать великое государство, мне нужны кадры. На этой мысли я вздохнул и прекратил её додумывать.
Весь остаток дня я провёл на ногах, следя за тем, чтобы город не сожгли, а излишне ретивые воины из числа кочевников, как наиболее диких, не начали творить откровенную дичь. Это уже мой город и мои жители, пусть они об этом ещё и не знают. Одного пришлось даже прилюдно казнить, а то уже совсем «берега» потерял.
Спустилась ночь, и я вернулся во дворец, где меня ждала обречённая на неведенье семья бывшего царя. Холл дворца был наполнен десятком скучающих воинов, что оживились при моём появлении, а главный зал вообще оказался пуст.
— Где Ахмек-тэре? — задал я вопрос сотнику своей личной охраны.
— Он находится в комнате больного грека, вместе с дочерью.
— Больного грека? Интересно! Ведите меня туда.
Через несколько минут я оказался в небольшом помещении, в котором находилась вся троица, и где я мог познакомиться с третьим, доселе неизвестным мне лицом. Им оказался старый грек, о котором я раньше не слышал. С первого взгляда мне стало ясно, что он болен, скорее всего, чем-то вроде подагры, или это какая-то болезнь суставов и ещё чем-то.