Аль-Амин и аль-Мамун

Зейдан Джирджи

— Что «однако»?

— Однако я не знаю, что может статься с ними теперь, после того как до меня дошли слухи о кознях лиходеев, преступивших клятву корысти ради. Трудно себе даже вообразить, что может произойти в столице. И если эмир соблаговолит пригласить семью приехать в Хорасан, это следует сделать немедленно.

— Ты правильно рассуждаешь, лекарь. Если господу будет угодно, я так и поступлю.

Бехзад постарался внушить эту идею аль-Мамуну, потому что страстно желал перевезти Маймуну в Мерв и тем самым оградить ее от врагов. Он не знал, — Сельман ничего не сообщил ему об этом, — что Маймуны уже нет в доме аль-Мамуна.

— А как поживает Умм Хабиба? — продолжал расспрашивать

аль-Мамун.

— Я оставил ее полную сил и здоровья, только она очень скучает о своем отце.

При упоминании о дочери аль-Мамун улыбнулся, потому что горячо любил ее и восхищался ее умом и сообразительностью, развитыми не по летам. Он хорошо понимал, что после происшедших событий дальнейшее пребывание дочери в Багдаде чревато опасностью, и решил вызвать ее к себе. Он взглянул на аль-Фадля Ибн Сахля, сидевшего рядом, и спросил:

— Что ты думаешь о расположении светил? Благоприятствуют ли они тому, чтобы сегодня послать кого-нибудь в Багдад за моей семьей?

Аль-Фадль вынул из кармана маленькую золотую астролябию [60] , с которой никогда не расставался, и, выглянув из дворцового окошка, произвел вычисления. Затем он сообщил:

— Можешь не опасаться, господин, и послать гонца сегодня же, но предпочтительнее это сделать завтра.

Аль-Мамун приказал своему слуге Науфалю отправляться в путь на следующий день, распорядившись, чтобы тот препроводил в Мерв весь его двор, а затем обратился к визирю:

60

Астролябия — угломерный инструмент, который использовался в средневековой астрономии для определения шпрот и долгот.

— А что будем отвечать посольству?

— Последнее слово — за эмиром верующих. Но если мне будет позволено выразить свое мнение, то я скажу, что следует отправить посольство назад с письмом. Ведь ты здесь, среди своих родичей, можешь чувствовать себя в большей безопасности, нежели аль-Амин в Багдаде. Там все заискивают перед ним и лицемерят, помышляя лишь о выгоде. Напиши ему любезное письмо, скрой свои истинные намерения. Тем самым ты можешь снискать его расположение — в политике это самый надежный прием.

Аль-Мамун принял совет своего визиря и написал брату следующее письмо:

«Я получил послание от эмира верующих. Я — один из его наместников и помощников. Завещал мне отец наш, блаженной памяти Харун ар-Рашид, не покидать на произвол судьбы пограничную область, и я свято чту этот завет. Клянусь своей жизнью, что мое пребывание здесь приносит более пользы эмиру и всем мусульманам, нежели мое отсутствие. Я был бы безмерно счастлив лицезреть эмира верующих и своими глазами убедиться в том, что он благоденствует, но долг перед отечеством и господом нашим обязывает меня укреплять границы халифата и не позволяет покидать вверенные моему попечению земли».

Это письмо аль-Мамун велел вручить главе посольства.

Затем аль-Мамун поднялся. Присутствующие поняли, что им надлежит удалиться, и встали со своих мест. Бехзад более других желал окончания совета: ему не терпелось сообщить аль-Фадлю Ибн Сахлю слова своей матери о том, что персам следует оказывать помощь аль-Мамуну лишь в том случае, если он согласится передать трон после своей смерти кому-нибудь из Алидов.

Бехзад дождался, пока аль-Фадль отправится домой, и последовал за ним. Когда они остались одни, он похвалил удачную идею визиря, высказанную им на совете. Затем он протянул аль-Фадлю письмо Сельмана и попросил прочесть его.

Аль-Фадль развернул письмо, стал читать, но, не

дочитав до конца, разразился смехом.

— Если Сельман не ошибся и аль-Амин назначил главнокомандующим своим войском Ибн Махана, то нам это только на руку! — сказал он наконец. — Лучшего стечения обстоятельств и не придумаешь. Ведь Ибн Махан, помимо чванливости и тщеславия, снискал себе дурную славу среди жителей Хорасана еще с тех пор, когда был здесь наместником Харуна ар-Рашида и всячески притеснял местных жителей. Из-за этого халиф сместил его с должности, а хорасанцы возненавидели его лютой ненавистью. И если они пойдут на него войной, то разобьют наголову, отомстив за все былые притеснения. Ибн Махан же полагает, что жители Хорасана преданы ему, потому что кое-кто, чтобы обмануть его, посылает ему письма, в которых обещает сдаться на его милость, как только войско аль-Амина подойдет к границам Хорасана. Именно на это я и рассчитывал с тех пор как начался разлад между братьями, и потому утверждаю, что назначение Ибн Махана на должность главнокомандующего войском нам только на руку.

— Так каковы твои планы? — поинтересовался Бехзад.

— Я полагаю, что мы разобьем войско халифа, его самого низложим и посадим на престол аль-Мамуна.

— А какая нам от этого польза? — снова спросил Бехзад. — Разве они оба не являются арабами и потомками Аббасидов? Разве они не сыновья Харуна ар-Рашида, убийцы Джафара, и не правнуки аль-Мансура, убившего Абу Муслима?

— Но аль-Мамун — сын персиянки, — возразил аль-Фадль и добавил: — К тому же, он, как и мы, исповедует шиизм. Он в наших руках, что малый ребенок. Он всегда будет поступать так, как нам будет угодно.

— А ты твердо уверен, что он, когда станет халифом, не захочет выйти из-под нашей опеки? Ты можешь поручиться, что его наследник будет благоволить к нам? И доверяешь ли ты Аббасидам после того, как они столько раз проявляли вероломство по отношению к нам и другим народам?

Аль-Фадль молча слушал речь Бехзада, но при последних словах он словно очнулся ото сна и, подняв глаза на юношу, произнес:

— Ты прав, Бехзад. Теперь я понял, чего ты хочешь. Ты постиг самую суть дела, и нам необходимо все исправить еще сегодня…

Он некоторое время молча теребил свою бороду, а потом продолжил:

— Нет власти без халифа. И нет иного халифа, чем халиф из рода Хашимидов. А наиболее благоволят к нам из этого рода Алиды, и наша опора сегодня — это Али Ибн Муса ар-Рида [61] , потомок аль-Хусейна Ибн Али Ибн Абу Талиба. Он человек умный и рассудительный. Аль-Мамун отличает его среди других и благоволит к нему. Я сейчас же поставлю аль-Мамуну условие, чтобы он назначил своим престолонаследником Али Ибн Мусу ар-Риду. Тогда после смерти аль-Мамуна халифат перейдет от Аббасидов к Алидам. И это будет нашей окончательной победой!

61

Али Ибн Муса ар-Рида — восьмой имам шиитов. Халиф аль-Мамун, победивший в борьбе своего брата аль-Амина, для укрепления своей власти решил сблизиться с шиитами. С этой целью он приказал привезти из Медины в Хорасан Али Ибн Мусу — имама шиитов. Когда Али прибыл, аль-Мамун дал ему прозвание ар-Рида («тот, кому дано благоволение господне») и провозгласил его своим наследником. Однако политика аль-Мамуна не принесла ожидаемых результатов. Тогда он, как полагают, решил устранить Али Ибн Мусу ар-Риду, отравив его. Али Ибн Муса ар-Рида умер в 818 г. в селении Нукан, недалеко от Туса в Хорасане, съев отравленный плод граната или отравленную гроздь винограда.