Аландский крест
Шрифт:
По итогу можно уверенно сказать, общение вышло более чем продуктивным, и я решил еще на несколько дней задержаться в Милане. Бесконечная гонка, в которую я впрягся сугубо добровольно с ноября 1853, то есть вот уже почти полтора года назад, требовала некоторой разрядки. А тут еще и обстоятельства располагали до крайности.
Надо сказать, что все это время моя скромная особа вызывала просто невообразимый ажиотаж. Каждый день приходили десятки приглашений на званые ужины, балы, маскарады от представителей местного бомонда; надушенных посланий и просто записок от
Ну и, конечно же, бесконечные прожекты от непризнанных технических и финансовых гениев. Одни предлагали жутко секретные и невообразимо эффективные виды вооружений. Другие страстно мечтали привлечь меня к участию в финансовых махинациях, благодаря которым я стану невероятно богат и смогу с легкостью купить своих нынешних противников.
К несчастью для первых, я и без них был прекрасно осведомлен о наиболее перспективных видах вооружений и технических новинках. Что же касается вторых, мысль нанять Наполеона III и королеву Викторию в качестве прислуги меня совершенно не занимала.
К счастью, для разбора корреспонденции и встречи с прожектерами у меня имелись специально обученные люди, сумевшие оградить своего любимого руководителя от нахлынувших со всех сторон просителей. Сами видите, соблазнов хватало, жизнь била через край.
Как ни крути, история пошла по куда более благоприятному для России руслу. Севастополь мы отстояли, армии вторжения разгромили, эскадры союзников сожгли и даже сумели в Закавказье перенести боевые действия на вражескую территорию. В таких условиях можно и расслабиться, но…
Нет, поначалу новости были более чем благоприятные. На очередном утреннем совещании Трубников влетел с некоторым опозданием. Я не без раздражения собирался дать ему втыка, но, заметив торжествующий блеск в глазах репортера, решил повременить с отповедями.
— Ну, рассказывай, Константин свет Васильевич, что такого хорошего приключилось, что ты задержался?
— Не велите казнить, ваше императорское высочество, я немедленно оправдаюсь! И вы, господа, тоже простите, ибо известия и впрямь отличные!
— Хорошо, если так.
— Можете поверить мне на слово! Я, извольте видеть, прямиком с телеграфа. И пока читал сообщение, не мог поверить своим глазам!
— Да говорите уже, — не выдержал первым Юшков, никак не могущий привыкнуть к тому, что за границей самые важные новости приходят не по военной линии, а по статской. То есть через дипломатов, журналистов и еще Бог знает кого.
— Минуточку терпения, господа. Помните, я докладывал, что есть намеки, что британцы стремятся убедить правительство Испании направить против нас войска?
— Уже интересно! Неужели нашел способ…
— И искать не потребовалось! — с победным видом отозвался директор РТА и, видя наше недоумение, решил все-таки объяснить. — Сами знаете, особых связей на Пиренейском полуострове у нас нет. А при дворе ее католического величества королевы Изабеллы так и вовсе. Казалось бы, тупик, катастрофа, ан нет!
— Ближе к делу!
— Да я же
— Но почему? — изумился Юшков.
— Потому что за международной обстановкой надо следить! — назидательно заметил ему Трубников. — Все дело в том, что со времен провозглашения «Прагматической санкции» [2], то есть уже добрые два десятка лет, в Испании неспокойно. А сейчас атмосфера накалилась до той степени, что ее впору именовать революционной.
Там сейчас вовсю идет всеобщая забастовка против правительства, попытки разоружить национальную милицию вызвали бурю протестов. И тут выяснилось, что глава министерства иностранных дел Испании Хуан де Забалья де ла Фуэнте сообщил англичанам, что готов предоставить 20 000 солдат с условием, что англичане сами позаботятся об их перевозке, обмундировании и снаряжении. Стоимость контракта составляла 1,5 млн фунтов стерлингов. В ответ Лондон запросил уже 30 000 солдат и готов был заплатить за «пользование» армией 3 млн фунтов стерлингов.
— То есть ты хочешь сказать, что сделка будет сорвана?
— Я хоть и не монах Авель, и уж тем паче не Нострадамус, но ставлю целковый против сотенного билета, что так и будет. В столь нервной обстановке Мадрид не рискнет послать войска на Балтику или в Крым. Переговоры о «продаже» армии наверняка будут прекращены.
— Что ж. Бог шельму метит… А что в Швейцарии, все по плану?
— Так точно, ваше высочество. Скандал разразился преизряднейший. Мы подбросили идею принятия закона о запрете наемничества в альпийской республике, дорожащей своим нейтралитетом. К слову, допускаю, что вести из Женевы и Берна могли спровоцировать раскрытие тайны переговоров и в Испании…
— Славно. Теперь бы еще дожать сардинцев и можно с чистой совестью ехать в Германию.
— Константин Николаевич, от графа Кавура пришло письмо, в котором он просит о срочной встрече, — снова подал голос Юшков.
— Что же ты молчал?
— Не успел доложить, принесли только что.
— Очень хорошо. Где и когда?
— Сегодня вечером в Павии, у границы с Пьемонтом.
— Передай, что я согласен.
— Простите, ваше императорское высочество, но я против.
— Что?!
— Не против встречи, как таковой, — поспешил поправиться обескураженный адъютант. — Просто уж больно глухое место предложено для рандеву. Невольно задумаешься, не засада ли?
— Ты думаешь?
— Черт его знает, Константин Николаевич, а только обжегшись на молоке, дуют на воду! Поляков в Европе везде хватает, и Пьемонт тут нисколько не исключение. Да и среди самих итальянцев анархистов паче всякой меры! Гарибальдийцы опять же…
— Что ж, с одной стороны, резонно. С другой, никто не заставляет меня отправляться на встречу в одиночку. Скажи Воробьеву, пусть собирается.