Алая Завеса
Шрифт:
Слишком замкнутый круг, чтобы его распутать.
— Осталась только Ривальда Скуэйн, — констатировал факт Юлиан, но Грао Дюкс не стал ничего рассказывать дальше.
— Воспоминание окончено, — сказал он.
Юлиан крепко закрыл глаза, представил кабинет Грао Дюкса, а особенно надпись на стене «Я помню» и телепортировался туда обратно. Из Комнаты Воспоминаний выпустить могла только какая-то досконально засевшая в памяти деталь того места, куда человек собирался переместиться.
Не исключено, что в том месте Юлиан мог остаться
— Ривальда, — прошептал Юлиан, снова и снова переваренное услышанное.
А что, если это воспоминание было ложным и кто-то попросту его подкинул сюда? Например, Ривальда Скуэйн, которая хотела бы таким образом застраховать свою жизнь.
Но Юлиан не был сторонником скрытности, которой придерживались Семеро. Всё уже держалось на волоске и Юлиана должны были выслушать.
На этот раз он просто так не уйдёт, как это случилось тогда, когда Якоб Сорвенгер отказался принимать сведения Юлиана об Иллиции и вервольфах за достоверные.
Эрхара, Договор, Семеро, Скуэйн… Юлиан очень боялся того, что всё это в голове у него перепутается и он будет нести в полиции полную чушь. Он бы очень мог, тем более, что его внутри буквально раздирало и он очень хотел выпалить всё одновременно, не задумываясь ни о каких последствиях.
Однако на выходе его ожидал крайне неприятный сюрприз. Дом был окружён полицейскими машинами, по периметру сверкали магические молнии, а сам Якоб Сорвенгер стоял с огромным ослепляющим фонарём и ждал того, кто выйдет из дома.
— Юлиан Мерлин, кладите оружие на землю, вы арестованы! — возвестил Сорвенгер во всё такой же огромный мегафон.
Что?
Арестован? За что? Почему сам Якоб Сорвенгер, шишка в полиции и Департаменте, выехал на арест.
— Я ни в чём не виновен! — недоумевающе крикнул Юлиан, но всё же руки за голову сложил.
Оружия при нём никакого не было — Сорвенгер явно переборщил.
— Вы имеете право хранить молчание! Всё, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде!
— В суде? — спросил Юлиан, когда сзади ему неожиданно надели наручники.
— Да, — сказал Сорвенгер. — Вы обвиняетесь в убийстве Грао Дюкса.
И тут душа Юлиана ушла в пятки. Этого не может быть. Город решил ополчиться на него, но спорить и бороться сейчас не было никакого смысла. О каком ещё суде говорит Сорвенгер?
Доселе, когда с Юлианом случались неприятности, он как-то слишком легко переживал их. Скорее всего, потому что твёрдо был уверен, что в конечном итоге выпутается из них.
Но почему это чувства не было у него сейчас?
14. Заключённый
«Невиновных в этом городе нет. Но если выбирать из них самых честных,
— Сейчас ты по порядку и очень подробно расскажешь мне, что произошло, — ещё раз медленно и размеренно проговорил Якоб Сорвенгер.
Нервы инспектора были явно на пределе, и Юлиан остерегался того, что сейчас Сорвенгер возьмёт в руки какой-нибудь стул и перейдёт к другому методу допроса.
Юлиан и сам был на взводе, потому что в апатию своё удивление он перевести не смог.
— Я не причастен к гибели Грао Дюкса, — сказал Юлиан точно то же самое, что и пару минут.
— Правда? — спросил Сорвенгер и приблизился к Юлиану, чем заставил его немного испугаться. — Но всё указывает на обратное, мой юный друг. Теперь я понимаю, что в ночь его смерти ты оказался с ним не просто так.
Часы уже пробили два ночи, но это собрание расходиться не собиралось. Сорвенгер совсем не думал о сне, но стоящий в углу младший инспектор Пол Уэствуд Глесон явно клевал носом.
— Это была случайность. Герр Сорвенгер, я должен вам кое-что рассказать.
— Ни слова! — шкала спокойствия инспектора явно сдвинулась с места. — Сказки свои будешь рассказывать в тюрьме, где ты окажешься очень и очень скоро.
— Грао Дюкс раскрыл мне план Молтембера и я должен предупредить вас…
— Мы на допросе. Не путай допрос и литературный вечер. Итак, в ночь гибели мистера Дюкса ты чудесным образом оказался с ним в машине. Он загадочным образом погиб, а ты выжил. Едва покину больницу, ты украл ключи у Гёкхана Эриксена и проник в дом к Грао Дюксу. С какой целью?
— С целью узнать…
— Узнать что? — недовольно спросил Сорвенгер. — Знаешь ли, мне ситуация видится совершенно с иной стороны. Ты что-то хотел у него украсть. Что-то такое, что при жизни он ни за что бы не отдал. Моя версия правдива?
— Нет.
Юлиану очень хотелось выпалить всё, что он узнал, но это было определённым риском. Воспоминания Грао Дюкса предупредило его, что договор с Эрхарой в любом случае карается смертью, а этого допустить было нельзя.
— Ты был под подозрением ещё неделю назад, когда случилась авария, — поведал Сорвенгер. — Но я сам настаивал на том, что это не мог быть ты. Но теперь… Когда ты снова оказываешься втянут в дело Грао Дюкса…
— Его убил не я, а Агнус Иллиций…
В это время дверь кабинета открылась и вошла Ривальда Скуэйн. Её появление показалось Юлиану лучиком надежды, ведь только с ней он мог откровенно поговорить о том, что узнал час назад. Но, увидев её промелькнувший взгляд, Юлиан понял, что всё потеряно.
— А я говорила, Якоб, — сходу сказала она, усевшись прямо за рабочее место Глесона.
— Ты всегда права, — согласился с ней Сорвенгер. — Прости, что я не верил. Как ты узнала, что сегодня он отправится в дом к мистеру Дюксу?