Алая Завеса
Шрифт:
— Кто это? — спросил Юлиан.
— Какой-то подозреваемый. Попал сюда в конце августа вроде бы. Так вот его тело нашли ранним утром без всяких признаков насилия или приступа.
— Странно, но я об этом не слышал, — задумался Юлиан.
— А кому несчастный зек нужен? Особенно тогда, когда умирают такие видные люди. Но то, что он умер точно такой же смертью, как и они, очень интересно… Не находишь?
— Был бы я поумнее, я бы чего-нибудь понял. Но я не такой умный.
Эдвард откинулся обратно на подушку. Похоже, что он тоже очень скучал.
— Но
До самой ночи Арчер и Юлиан отрывками переговаривались между собой. От скуки и отсутствия альтернативы он изложил ему всю свою жизнь. Он рассказал и о работе в Департаменте, и о побеге Агнуса Иллиция, и о своём известном отце, и отношениях с Пенелопой, и о драках с вервольфами. Не стал затрагивать только самое последнее — договор семерых с Эрхарой. И о подозрениях в адрес Ривальды Скуэйн тоже промолчал.
Дважды за сегодня их накормили какими-то отбросами, которые едва не спровоцировали у Юлиана тошноту. По большей части он так и остался скорее голодным, чем нет. А вот Эдвард Арчер съел всё, и даже остатки порции Юлиана, которыми юноша так усердно поделился.
Внешность явно была обманчива и Арчер оказался человеком более приятным, нежели казался с первого взгляда и с самых первых своих слов. Его жизнь тоже была достаточно интересно, и не от великого счастья он пошёл на кражу антикварной монеты.
Каждого человека по своему жаль. Но Арчер был одним из тех, на кого это правило распространялось в особенности. Ему хотелось верить и сопереживать.
Но много разговаривать всё же желания не было.
Наверняка уже время зашло за полночь, когда Юлиан заснул. Во сне он снова представлял себя сначала в Свайзлаутерне под крылом матери. Это место так и осталось для него самым счастливым и лучшим. Потом он вспомнил и дом своего деда, который после всех этих событий казался уже более лицеприятным и приветливым, чем ранее.
Но Юлиан проснулся от того, что ощутил над собой нависающую тень человека. Он широко раскрыл глаза и обнаружил стоящего с ножом Эдварда Арчера. Он завёл нож прямо над Юлианом и в его планы явно не входило то, что парень проснётся.
Это могло оказаться сном, но Юлиан сейчас разницы не ощущал, поэтому попытался вскочить с койки и оказать хоть какое-то сопротивление обманчивому соседу.
— Прости, парень, — покаялся Эдвард и с силой ударил ножом прямо в грудь Юлиана.
Время замедлилось и Юлиан понял, что отсюда выхода нет. Он чувствовал наступление мгновенной смерти и уже ожидал, как будет отдаваться в её объятия и кружить с ней последний танец.
Но в дюйме от грудной клетки нож вдруг врезался в какую-то невидимую стену, после чего нож наполнился синей волной тока и ударил им в руку покусителя.
Ощутив острую боль, Арчер отдёрнул свою руку, но это был не единственный сюрприз на сегодня. Словно из груди Юлиана вырвался какой-то клок силовой энергии и крепко отбросил Арчера прямо к противоположной стене.
— Прости, парень, — сконфузил лицо Арчер, потирая ушибленный конечности и бока.
Юлиан испуганно вскочил и прижался
— Что у вас там происходит? — послышался чей-то хриплый и громкий голос снаружи клетки.
Юлиан мгновенно подпрыгнул к клетке и закричал:
— Тут покушение на убийство!
Послышались громкие шаги, после чего дверь клетки с грохотом отворилась и в камеру вошли два охранника:
— Арчер, кто дал тебе нож? — яростно спросил один из них.
Другой подошёл к Эдварду, сильно ударил ногой по животу, после чего наступил на руку и изъял нож.
— Откуда у заключённого оружие? — спросил он, осматривая нож, который при свете фонаря всё больше напоминал элементарную заточку.
— К Сорвенгеру его! — крикнул один из охранников.
Арчера скрутили, и, ударив ещё раз, повели наверх.
Юлиана тоже не оставили без внимания — ему нацепили на руки наручники и заставили волочиться сзади без «всяких этих штучек».
Едва ли не все заключённые других камер пробудились от сна и внимательно рассматривали конвой. Кто-то даже кричал что-то вдогонку, но охранники не отвечали им, потому что главная забота была сейчас другой.
— Он пытался убить меня! — закричал Юлиан Глесону, едва только оказался в его кабинете.
Глесон уже давно клевал носом и крик Юлиана разбудил его, заставив прийти в недовольство.
— Где герр Сорвенгер? — спросил один из охранников.
— У него сегодня нет ночной смены, — ответил Глесон.
Его лицо было просто апогеем недовольства, потому что он явно собирался таким образом прокемарить до самого утра. А утро было не так далеко — часы показывали четыре ночи.
— Он пытался убить меня! — ещё раз воскликнул Юлиан, которому опять начало казаться, что его никто не слушает.
— Так ты не только вор, Арчер, но ещё и убийца, — поджав губы, сказал Глесон и встал. — Я жду объяснений!
Арчер застыл словно вкопанный и побледнел.
— Я не хотел. Я не хотел, сэр, я не хотел!
Юлиан нахмурил брови. Из беспощадного убийцы Арчер вдруг превратился в испуганного мальчишку.
— Теперь ты сядешь не на два года, а лет на десять. Ты рад? Ты думал хоть о чём-то?
В глаза Арчера проник неистовый страх.
— Простите, но я был сам не свой, — попытался он оправдаться, но один только взгляд Глесона чуть не убил его.
В этот самый момент в кабинет влетела Ривальда Скуэйн, едва ли не снеся дверь ногой.
— Что произошло? — спросила она, оглядев за секунду всех присутствующих в помещении по очереди.
На Юлиане застыл самый долгий её взгляд.
— По их словам, Арчер пытался убить Мерлина, — сообщил Глесон, заставив Ривальду задуматься.
— В карцер его. До утра, — распорядилась она.
— В карцер? — удивился Глесон. — Мы даже не устроим ему допрос?
— Ему допрос и не нужен. Очевидно, что Арчер делал это под какими-то чарами.