Алая Завеса
Шрифт:
Сняв с дороги пальто, Уэствуд прошёл в гостиную и обнаружил там одиноко сидящую Ривальду Скуэйн. Она обречённо и явно со скучающим видом крутила в руке пустеющий бокал с красным вином и в сторону инспектора даже не обернулась. Похоже, о накрытом столе и ужине Уэствуду приходилось только мечтать.
А ведь он был очень голоден, потому что весь день провёл в делах. Делах, которые выполнял ради Ривальды Скуэйн.
— Ты справился? — спросила она.
— Да. Я присяду.
— Если да, то садись, — сказала Скуэйн. — Угостить
— Не откажусь.
Не ужин конечно, но тоже вполне неплохо. Одним глотком Глесон выпил сразу половину стакана, но наполнить его не попросил.
— Значит, я была права?
— Да. Вы были правы. Между Тильманом Штрауссом и Элвигом Золецким была связь. Настолько тесная, что я поражаюсь, как мы её посмотрели.
— Тебе было трудно? — спросила Скуэйн.
— Да. Но не спрашивайте, как я этого достиг. Ведь ваша работа — думать, а наша — искать.
Уэствуду показалось, что он очень грамотно и прямо-таки в точку применил эти слова.
— Рассказывай, я внимательно слушаю.
— Хорошо. Начну сразу с конца, безо всяких разъяснений. Золецкий и Штраусс искали Роковые Часы. Вместе.
Уэствуд немало удивился практически равнодушной реакции Скуэйн. Она сидела в половину оборота к нему, не выпуская стакан из рук, но и не поднося ко рту, что вкупе со слабым освещением гостиной придавало загадочности этой женщине.
— То есть только искали?
— Вам что-то говорят Роковые Часы?
— Да. Я слышала о них. И если то, что я слышала, было правдой, то вы попали прямо в точку. Эти Часы способны убивать на расстоянии. Кого угодно. Я не знаю, как они действуют, потому что всегда считала это за миф. Но как бы то ни было, это сильнейшая магия. Говорят, что Роковые Часы — это наследие самого Меркольта.
— Похоже, что миф оказался правдой. Но я не нашёл никаких подтверждений тому, что Золецкому и Штрауссу удалось найти эти Часы. Только известия о том, что они пытались.
— Да, ты прав. Это не доказательство, но большой шаг вперёд. И распорядиться этим нужно как можно грамотней. Ты понимаешь меня?
— Понимаю. Со слов очевидцев, около десяти лет назад между Золецким и Штрауссом случился разлад и с тех пор они никогда более не виделись и не общались.
— Но погибли в одном городе, — задумалась Ривальда. — Если это действительно Роковые Часы, то картина для меня сходится. Получается, что Агнус Иллиций нарочно попал в тюрьму. Чтобы узнать у Штраусса правду о Часах. Штраусс указал Иллицию на Золецкого. Иллиций сбежал из тюрьмы, наведался к Золецкому, убил его и…
— И нашёл Роковые Часы у него, — дополнил Уэствуд.
— После чего при их помощи убил Штраусса, чтобы тот никому ничего не рассказал. И тогда уже начал проворачивать убийства Спаркс и Карнигана.
Глесон обнаружил, что дворецкий налил ему ещё один стакан вина. Уэствуд задумался — почему Скуэйн ничего не скрывает от своего дворецкого? Он всё это время находился в этой же гостиной, слушал
Получается, что он глухой? Нет, на входе Уэствуд разговаривал с ним и ничего такого не заметил.
— Но тогда это означает невиновность Мерлина, — заключил Глесон.
— Не думаю, — сказала Скуэйн. — Роковые Часы — это лишь одно из предположений. Очень правдоподобное, но ничем не доказанное. К тому же, Юлиан пока обвиняется только в убийстве Грао Дюкса, а там не всё так однозначно.
— Но по его словам Грао Дюкс погиб именно так.
— И это очень удобно. Нет, из-под стражи Юлиан освобождён не будет. Это слишком опасно. Слышал, что он говорил про меня?
— Что вы умрёте…
— Именно. Я посчитала это за угрозу, и, право, я его боюсь.
— Я считаю мальчика невиновным… Он не мог. Теперь я в этом уверен ещё больше.
Скуэйн наконец-то повернулась к Уэствуду всем лицом и уверенно и громко проговорила:
— Эмоции и догадки не значат ничего.
— Будем надеяться, что до правды мы доберёмся. Рано или поздно. Но в то же время у меня созревает другой вопрос. Почему вы вовлекли во всё меня и всё мне рассказываете?
— Потому что я проверяла твою реакцию, — улыбнулась Скуэйн.
— Реакцию на что?
— На правду. Кто-то определил Иллиция в одну камеру со Штрауссом в самом начале. А потом помог ему бежать. Кто-то замёл следы убийства Тильмана Штраусса, когда это было необходимо. Кто-то просто водил следствие за нос и этот «кто-то» явно был частым гостем в полиции. И подозрительно быстро и легко узнал про Роковые Часы.
Выражение лица Уэствуда резко начало меняться, потому что в голову пришла самая худшая догадка по этому поводу.
— Что вы имеете в виду? — спросил Глесон, хотя уже догадывался, каков будет ответ.
— То, что тот самый продажный полицейский — это вы.
— Я? Это оскорбление! Я работаю тут почти тридцать лет, меня каждая собака знает.
— Но не я! — Скуэйн даже привстала из-за стола.
Её тон стал прямо-таки зловещим. Уэствуд слукавил бы, если бы сказал, что не испугался.
— Это ошибка!
— Я выведу тебя на чистую воду. Будь уверен. Жаль, что сейчас закон не позволяет мне ничего сделать своими руками.
— Сорвенгер обо всём узнает. И ограничит вас. Я невиновен. Я просто не могу им быть!
— Вот она — та самая реакция на правду. Я расписала тебе все твои действия по порядку и ты всё понял. Ты согласился со мной, а ведь я только предполагала, не более того. Уэствуд, глаза тебя выдали. Скажи — на кого ты работаешь? На Молтембера?
— Я работаю на Якоба Сорвенгера и его участок полиции! Всё, я не желаю продолжать разговор. Он оскорбительный. Я покидаю вас и не вздумайте идти за мной.
Уэствуд встал и, преисполненный жаждой гнева, отправился к выходу. Стоило сказать «спасибо» за вино, но эта женщина такого не заслуживала.