Алая Завеса
Шрифт:
— Странно, что ты так завёлся из-за этого происшествия, — сказала из-за спины Скуэйн. — К смерти Тильмана Штрассера ты отнёсся так же?
— Тильман Штрассер? — спросил Сорвенгер. — Это кто ещё такой?
— Тильман Штрассер умер прямо в подземельях, — пояснил Глесон. — В начале сентября.
Сорвенгер немного пошевелил бровью, после чего обернулся к Ривальде.
— Очередное следствие бардака, который процветает в нашем участке, — сказал он.
— Стоило сказать об этой смерти мне, — ответила ему Скуэйн.
— Смерть
Почему все подобные разговоры происходят именно в кабинете Глесона? У Сорвенгера же есть свой, более просторный и комфортный кабинет, в котором они могут общаться хоть до захода солнца.
Уэствуд практически не спал этой ночью и сейчас ему хотелось бы хоть как-то отдохнуть. И явно непрекращающиеся разговоры за ухом не способствовали этому.
— Обстоятельства его смерти видятся мне похожими на гибель Ровены Спаркс и Люция Карнигана, — поведала Скуэйн.
Сорвенгер секунду обдумывал её слова, после чего согласился:
— Очень похоже на это. Только Штраусс скончался до того, как всё это началось, поэтому тогда я ничего не подумал. И ты бы ничего не подумала.
— Конечно, его смерть ни с чем не вяжется. Мистер Глесон, а у Штраусса был сокамерник?
Уэствуд был практически уверен, что помнил сокамерника Штраусса, но проверить всё же стоило. Заглянув под стол, он за полминуты нашёл нужный документ и прочитал:
— Был. Агнус Иллиций.
На момент в помещении воцарилась мертвенная тишина.
— Почему именно так я подумала? — спросила Скуэйн. — Штраусс умер до побега Иллиция или после?
— После, — сказал Сорвенгер. — Это случилось после.
— Этот негодяй нас запутывает всё больше и больше, — пробубнила под нос Ривальда и уселась прямо на стол Глесона.
Надо сказать, понравилось это Уэствуду чуть меньше, чем никак.
— Почему же я закрыл на это глаза? — буквально с покаянием спросил сам у себя Сорвенгер. — Быть может, это зацепка?
— Быть может, Якоб, — согласилась с ним Ривальда. — Но пусть эта новость пока не выходит в свет. Мы должны подождать.
— Я должен попытаться отследить связь между Иллицием и Штрауссом, — сказал Сорвенгер. — Тебе ведь тоже кажется это логичным?
— Вполне. Я удивлена, что ты не сделал этого раньше.
Сорвенгер собирался было что-то сказать, но не нашёл слов, поэтому беззвучно удалился.
Уэствуд очень надеялся, что за ним сейчас смоется и Скуэйн, но, похоже, что никуда она не собиралась. Неужто она решила испортить день уставшего Глесона?
Что ж, это было неудивительно!
— Мне нужна твоя помощь, Уэствуд, — спустя пять минут молчания и раздумий выложила Скуэйн.
Этого Глесон желал
— Что я должен сделать? — послушно повиновался он.
На самом деле он совсем не был обязан подчиняться работникам Департамента. Но Сорвенгер давно уже позволил Скуэйн вмешиваться в дела полиции и делать тут всё, что заблагорассудится.
Не самый лучший шаг, как всегда казалось Уэствуду.
— Что-то мне подсказывает, что ничего общего у Иллиция и Штраусса найдено не будет, — сказала Скуэйн. — А вот кое-кто другой… Элвиг Золецкий…
— Золецкий? — удивился Глесон. — Бывший заключённый, сгоревший в пожаре?
— Вы ещё не доказали, что это было преднамеренное убийство? Я очень опечалена вашей работой.
— Мы работаем как можем.
Уэствуд был готов огрызаться, потому что этого ему никто никогда не запрещал. Но он не будет так делать, потому что великодушие всякий раз побеждает.
— Ты должен отследить связь между Тильманом Штрауссом и Элвигом Золецким, — выпалила Скуэйн.
— Почему именно между ними?
— Я так хочу. Я бы рассказала, почему именно, но ты не поймёшь. Ваша же работа — думать, а не искать.
— Почему вы не попросиле сделать это герра Сорвенгера?
— Тебе не нравится то, что я тебе так доверяю? Оказываю большую честь — даю работу прямиком из Департамента. Лично.
Честью для Уэствуда было бы никогда не быть знакомым со Скуэйн. И вернуться в полицию старого образца.
— Я сделаю всё, что смогу, — несмотря на громкие мысли, повиновался Глесон.
— Сделай больше, чем можешь. Если надо, посети их могилы и выпроси у духов воспоминания.
— Повторяю — сделаю всё, что только смогу.
— Я очень на тебя рассчитываю, Уэствуд. И прошу — оставь это в тайне между нами двумя. До поры до времени. У тебя время до вечера.
Уэствуд не привык выполнять задания своими руками. Вот уже десять лет он руководил теми, кто это делает.
Но ослушаться он не мог — не только он руководил, но и им руководили более значимые люди.
После этого недолгого разговора Скуэйн наконец-то ушла. Уэствуд должен был бы радоваться, но теперь времени отдыхать у него нет. Ему поручили наиглупейшее задание и он должен был приложить максимум усилий для того, чтобы хоть что-то выяснить.
Ближе к ночи Уэствуд подъехал к дому Скуэйн и с минуту ещё колебался, стоит ли заходить к ней в жилище.
Но буквально на инстинктах он подошёл к дверному звонку и позвонил.
Дверь открылась не сразу и инспектору пришлось ещё какое-то время подождать, пока старый дворецкий не подошёл и не впустил его.
— Мистер Глесон, я полагаю? — учтиво спросил он.
— Да, это я, — сказал Уэствуд. — Разрешите мне войти?
— Извольте. Миссис Скуэйн уже ждёт вас. Разуваться не стоит.