Альбаррасин
Шрифт:
— Тысячелетия назад мой народ перевернул с ног на голову всю энергетику миров. Теперь мы пытаемся вернуться к тому, как оно было до. Может, стоит заставить всех до единого альба обратиться в расина, не дать возникнуть альбаррасинам, чья энергия в своё время и нарушила баланс. Но мы ведь не станем и не сможем этого сделать, — Блэйк помолчала. Потом улыбнулась. — Мы бы совершенно точно поступили бы так же! Я имею в виду, если бы нам дали возможность изменить уже свершившееся. Знаешь, нашу вечную жизнь можно сравнить с путешествием во времени — бесконечные возможности переиграть свою судьбу, стать кем угодно, где угодно, достичь чего угодно. Не выйдет там, найти другой мир, даже — точно такой же. Ты бы знала, сколько во Вселенных похожих миров! Практически идентичных!
Вейл ответила не сразу. Молчала несколько секунд, словно обдумывала то, что услышала. Потом открыла рот, явно собираясь что-то спросить, но в последний момент передумала. Нахмурилась.
— Не знаю, в чём для тебя заключается победа, но в этот раз вы умрёте и гораздо быстрее, чем может показаться. Смертная жизнь мимолетна и быстротечна. В ней полно сюрпризов, далеко не всегда приятных.
— Значит, так и будет? Правда? — растерянно рассмеялась Блэйк. — За последние месяцы я столько раз почти умерла, а так до конца и не верю.
— Такого больше не случится. Можешь не сомневаться. Главный вопрос, сколько каждый из вас проживёт дальше. И он пока — открытый.
— И останется открытым, — кивнула Блэйк. — Совсем как люди.
— Не настолько безнадёжно, — Вейл поднялась с песка. — Попробую всё-таки уговорить найти Ренну и уговорить её не тянуть.
Блэйк смотрела ей вслед, даже когда Вейл скрылась из виду.
Она плохо выразилась. Не о той победе думала, не о том проигрыше говорила. Сколько лет впереди — неважно по сравнению с тем, что может случиться с Леридой. Они не могут проиграть, не могут допустить смерти ещё одного мира. Хотя, возможно, единственный способ победить — если все до одного альба, расины и альбаррасины — исчезнут. И только тогда остальные миры вздохнут свободно. Смогут совершать свои собственные ошибки, а не переживать последствия чужих.
Впрочем, исчезать прямо завтра не хотелось. Жизнь, какой бы короткой и непредсказуемой в дальнейшем ни была, оставалась предпочтительнее смерти. Только бы не идти по ней в одиночку.
Глава 31. Страх перед неизвестностью
В тот день она больше ни с кем не разговаривала. До самой ночи просидела на пляже, иногда слышала чьи-то шаги за спиной, но никто так и не приблизился, не заговорил. Был ли среди них Флэй — не знала, она больше не оборачивалась. Что-то вспоминала, что-то обещала себе забыть, мечтала, представляла, ругала себя за всё это, и если бы кто спросил — о чём думала, не смогла бы внятно ответить. Обо всём и ни о чём.
День расцвёл, достиг пика, пошёл на убыль, небо снова постепенно темнело, потом солнце скрылось, уступило место луне. Огромной, фиолетовой. Знакомой. За тридцать тысяч лет Лерида изменилась. От яркого, красочного мира сохранились гигантский город и замок. Но луна все эти годы оставалась прежней и словно обещала своим заблудшим детям: только вернитесь и вы увидите, всё станет хорошо. Правильно. Вы никогда не должны были отсюда уходить.
Здесь, на песке, почему-то не болела голова, не тошнило, не ломили кости, как было утром, в замке. При этом Блэйк казалось, что она физически чувствует: из неё вытекает энергия Альбаррасина, так же медленно, как ночь сменяет день. Капля за каплей уходит в песок. Навсегда.
Потом, когда тёмно-фиолетовое небо вновь начало
— Это мой дом. Я — дома. Впервые за столько лет. Ты разве не хочешь остаться здесь со мной?
— Хочу, — ответил за спиной Флэй.
Блэйк не вздрогнула, хотя и не слышала, как он подошёл. Он умел ступать почти бесшумно, особенно, если босиком. А может, просто перенёсся, использовав тающие силы.
Блэйк не улыбнулась. Не оглянулась.
— Тогда почему ты здесь?
— Искал тебя, — он сел позади, близко. — Я не видел тебя с утра.
Блэйк могла бы отклониться сантиметров на пятнадцать, не больше, и прижаться к нему. Не стала, хотя хотелось. Не меньше, чем накинуться на него с кулаками.
— Раньше нам случалось не видеться годами, — буркнула она.
— А ещё раньше — не расставаться и на день.
Она шумно выдохнула, тряхнула головой. Процедила с неожиданной для себя злостью:
— Ты прекрасно понял, что я не это имела в виду. — Блэйк не видела, но знала: он сейчас с улыбкой кивнул. Может, почувствовала это движение, легкое колебание ветра, может, всё ещё проще — как же хорошо она его знала! Он мог ничего не говорить, не отвечать, не делать… Она всё поняла бы и так. Но как же надоело понимать! Как же хотелось услышать. — Как там Ренна?
— Вейл убедила её. Уж не знаю, какими словами, но убедила.
Надо было спросить — успели ли они побеседовать. Заговорили ли вообще друг с другом. Но она лишь бросила:
— А тебя — нет?
— Меня не надо убеждать.
— Не надо?.. Флэй, чего не надо — так это всего этого! — Блэйк всё-таки сорвалась. Внезапно. Ярость, обида, боль, страх, отчаяние, всё смешалось. Нахлынуло, захватило, подбросило с песка. Она вскочила, сжала пальцы в кулаки. — Перестань! Перестань! Перестань!!! — схватилась за голову. Будто это могло помочь выбить из себя истерику. — Или объясни, или уходи! Куда-нибудь… Я не могу больше. Я пойму. Приму. Любой ответ!.. Постараюсь. Я не буду…
— Лэй! — Он тоже поднялся, протянул к ней руки, почти дотронулся, но Блэйк оттолкнула его. — Лэй…
— Нет! Хватит. Скажешь, ещё подождать? Скажешь, поверить? В тебя, в себя, в будущее, в мир, в баланс, в любовь… Ты умеешь говорить! И ты всё время молчишь. Ты прикасаешься ко мне ночью не так, как раньше, ты заставляешь чувствовать будто… — она осеклась. — Не могу. Думала, выдержу — сколько тебе потребуется, столько и выдержу! Но не могу! Сдаюсь. Правда сдаюсь…
— Мне страшно, — тихо сказал Флэй, и Блэйк замолчала. — Просто страшно. Я тяну не потому, что не знаю соглашаться или нет. Не потому, что пытался переупрямить Ренну, заставить её первой принять вкусную «таблетку», — он сделал шаг ей навстречу, Блэйк не шелохнулась. — Не потому, что не верю Вейл. Я поверил ей в первый вечер. Как и ты. Ты же помнишь, как я сам чудил, когда узнал о Ренне, — Флэй улыбнулся. — Мне не надо обдумывать что-то, искать своё место в будущей, третьей жизни, в следующем мире. Новом, непонятном, не бесконечном. Наоборот. Я всё давно нашёл и понял. Знаю, почему выжил дважды. Почему хотел умереть. И почему теперь — не хочу. Именно поэтому страшно. Я ведь могу ошибаться. Вейл может. Исследования, лабораторные опыты — ещё не все. Всегда есть место случаю. Это ведь даже не смерть. С ней всё просто. Это рождение, с которым всегда полно неопределённостей. И… по крайней мере у нас были эти два дня, пусть даже весь сегодняшний ты просидела тут одна!
Она хотела ответить, что Вейл не ошибётся, что можно не бояться, что…
Флэй не дал: как когда-то давно она сама приложил ей палец к губам, заставляя молчать.
— Можно, мне ещё побудет страшно до завтра? А утром, обещаю, на завтрак же — супер-лекарство Вейл.
Он сдержал слово. Хотя очень хотелось оттянуть ещё, спрятаться ото всех, убежать, забыть. Но время не потерпело бы такого легкомыслия, и Блэйк, проводив Флэя до кабинета Вейл, пообещала не приходить, пока обращение не закончится. Чтобы не думать о плохом, не накручивать себя, не погружаться глубже и глубже в страх, что на той стороне бесконечности любой из них может не вынырнуть.