Альбаррасин
Шрифт:
— Я должна была увидеть храм изнутри. Прикоснуться ко всему, чем он наполнен. Даже к тому, чего ты не видишь.
Видение обрывается. Картинка опрокидывается, наливается светом. Солнце отражается от облаков, земля теряется где-то далеко внизу. Здесь Кэйсси уже была раньше — в воспоминаниях Блэйк.
— Если ты не остановишься, Ренна…
— Это и наш мир. Наш дом. Флэй, я не могу…
— Рэн, я не буду начинать всё с начала. Не буду тебе снова объяснять, что Нейла теперь живет по другим
— Они себя разрушают.
— Это их жизнь. А ты не их богиня. Хватит играть чужими жизнями.
— Играть? Мы сделали это. Ты. Я. Блэйк. Я…
— Ты знаешь, кто такая Урсейя? — перебил Флэй.
Ренна отвернулась. Посмотрела на облака.
— Почему мы всегда встречаемся здесь? — Она не хотела отвечать на вопрос, не хотела слушать отца. Конечно, она знала, кто такая Урсейя. Как знала, что если не остановится и проиграет, никогда себе не простит.
Кэйсси в настоящем отгораживается от памяти Ренны.
Когда-нибудь, если этому суждено случиться, если она выживет, если у них получится спасти Альбаррасин, если… Если все эти бесчисленные «если» позволят, она обязательно расспросит Ренну обо всём, что произошло тогда. И кто такая Урсейя. Кэйсси хочет знать. Но сейчас не время. Пока в ней снова достаточно энергии, стоит попытаться ещё раз.
Она набирает в лёгкие воздуха, прикасается к своим воспоминаниям и будто проваливается в глубокий колодец. Мучительные секунды падения, перед глазами снова проносится калейдоскоп из картинок. И снова возвращается боль, удушающий кашель разрывает лёгкие на части. Во рту — привкус крови. В голове — тот же монотонный голос.
Память, это всего лишь память. Всё это уже было, всё это уже не может причинить вреда.
Кэйсси в настоящем безвольной марионеткой отдается во власть уже пережитого, чтобы показать Ренне и пережить снова. Болят мышцы, вены, кожа. В ней будто застряло инородное тело, пытается высвободиться. Любой ценой, даже если цена — её жизнь.
Голоса, запахи, звуки, картинки, ощущения теперь троятся. Кэйсси одновременно чувствует тремя ипостасями сразу. Одна — пассивно наблюдает в настоящем, две другие борятся между собой в прошлом. И эта борьба сводит с ума.
Кэйсси в прошлом — снова призрак. Как на пляже с Ренной, как потом на скале, когда Тени…
Тени! Она увидела их совсем близко. Ещё через миг осознала — они всё это время находились внутри неё, а сейчас беспрепятственно покидали убежище, множились, из серых превращались в чёрные блестящие на солнце, как гладкая морская галька.
Было холодно. Ужасно холодно. Воздух стыл в горле, обжигал нёбо. Но дышать, как ни странно, становилось легче. Кашель пропал, исчез привкус крови.
Невидимая сила лишила Кэйсси опоры, и бестелесной оболочкой она стремительно взмыла в надпространство — туда, где Теням до неё не добраться. Зато она могла видеть. И Кэйсси в настоящем позволяет увидеть и Ренне.
Парс не боялся. Стоял на пороге и ждал, пока Тени его убьют. Казалось, что ему было плевать, чем закончится их противостояние. Будто
Кэйсси в настоящем чувствует — Парс невозможно устал от бессмертия и бремени, которое взвалил на себя.
А Тени будто нарочно не спешили. Полукругом выстроились перед ним, застыли. Долгие секунды ничего не происходило. А потом из Парса начала медленно уходить энергия. Он продолжал стоять, улыбался. Не упал на колени, не задыхался, хватаясь за горло, не корчился в муке. Лицо застыло, будто маска, а затем начало синеть. И только последняя улыбка самого древнего альба намертво приклеилась к его губам. В буквальном смысле.
А потом он неожиданно развернулся и ушёл в дом.
Тени не спешили за ним. Вскинули головы к небу, будто чувствовали, что оттуда за ними наблюдали.
Кэйсси в настоящем откуда-то знает: у Гончих тлай нет глаз, но это не мешает им видеть.
Кэйсси в прошлом сжалась от ужаса. Чёрные твари, завершив миссию, не скрывали намерений: они собирались вернуться обратно в неё. Взмыли в надпространство, плотным ледяным кольцом окружили. Все её силы, физические и ментальные, вся энергия теперь уходили только на одно — не позволить им. Не дать превратить себя в оружие. Не допустить, чтобы по её вине погибли другие.
Снизу послышались приглушенные голоса. Кэйсси узнала их, но всё равно опустила голову — на поляне, прямо под ней появились Ренна и Нара. Они о чём-то обеспокоенно переговаривались, одна за другой бросились в дом Парса.
Вместе с узнаванием пришёл ужас — хозяин бесполого голоса хоть и молчал, но посылал вполне понятный импульс Теням — уничтожить.
Что это означало — Кэйсси в прошлом даже не задумалась. Если впустить Тени в себя, получится выиграть драгоценные секунды. Может быть, тогда Ренна и Нара успеют уйти и спастись.
В сознании мелькает ослепляющая вспышка, похожая на взрыв, только бесшумный. А следом каскад из ярких картинок сменяется темнотой. В ней — очень тепло, уютно. Глаза закрываются, руки безвольно падают. Кэйсси в настоящем умирает, только почему-то это совсем не тревожит. Мягкое, нежное тепло и темнота становятся ближе.
И вдруг обрываются ледяной вспышкой, будто кто-то бросил её в прорубь.
Оказалось, что ледяная вода — не мираж, не игра памяти. Перед ней стояла Ренна с ведром в руках и улыбалась.
— Прости. Другие способы не действовали.
Кэйсси окинула взглядом влажную постель, ворох из слипшихся перьев, недавно служивших мягкой подушкой, скатывающиеся по обнаженной коже в мурашках прозрачные капли воды, убрала с лица намокшие пряди волос.
Память отпускала.
— Надеюсь, ты хоть что-нибудь поняла из всего этого.
— Хоть что-нибудь поняла, — Ренна с шумом выдохнула. — Например, что меня водили за нос. Парс знал, что происходит. Когда ты явилась к нему — он определённо знал, и кто ты, и что будет дальше. Возможно, даже ждал. Это чувствовалось. Я же… не подозревала. И есть несколько совпадений, которые мне не нравятся.