Александр Невский. Сборник
Шрифт:
Не прошло и двух часов, как на ранней заре пронёсся резкий, пронзительный, тревожный звук трубы. Всеволожский вскочил и увидел во шведском стане необыкновенную суету и беготню. Шведы хватались за оружие, метались по поляне. На него никто не обращал внимания.
«Вот бы теперь задать стрекача?» — невольно пришла ему мысль.
И он начал высматривать свою лошадь. Но, взглянув в сторону дороги, он затрясся всем телом. Лицо сделалось бледнее его седой бороды, в глазах смешался ужас с гневом и злобою.
По
В воздухе словно шмель прозвенела стрела.
— Господи? Да что же это? Что же? — шептал в отчаянии Всеволожский, оглядываясь кругом. На глаза ему попалась громадная дубина. С какою-то дикою радостью махнул он ею два-три раза, дубина оказалась по руке. Весело улыбнулся боярин; несколько лет словно свалилось с его плеч.
Дружина вдруг сразу бросилась на шведов и вступила в рукопашный бой. С ожесточением бились шведы, Всеволожский, как зверь лютый, бросался во все стороны, разя и валя вокруг себя своею дубиною дружинников, откуда и сила взялась у старика. Но не ведали вгорячах шведы, что часть дружинников окружает их.
Битва продолжалась около часа. Шведы были перебиты, частью взяты в полон, в их числе и воевода. Понуро шёл он, окружённый дружинниками, пока князь не приказал остановиться для отдыха.
Бессонная ночь, проведённая в погоне за шведами, и битва утомили князя, но он и не думал об отдыхе. Нужно было ещё разобрать дело, разузнать от пленных о количестве врагов, гулявших по новгородской земле и разорявших её.
Первого привели воеводу.
Озлобленный неудачей, он всё свалил на новгородцев, которые будто бы подбили его идти разбойничать, и, как на пример, указал на боярина Всеволожского.
Тихое облачко промелькнуло на лице князя.
— Поверить я тебе не могу. Всеволожского здесь нет!
— Князь, боярин здесь! — проговорил угрюмо один из дружинников.
Лицо князя ещё более опечалилось. Ему не хотелось срамить земли новгородской, призывая на суд предателя.
— Где же он? — сумрачно спросил Александр.
— Раненый, в плече у него рана насквозь.
— Позовите его сюда!
Через несколько минут в шатёр ввели Всеволожского.
Опустив голову, вошёл в княжескую ставку боярин. Боль в плече, ненависть к князю, безвыходность положения выводили его из себя.
— Боярин, —
Боярин молчал, стиснув от злобы зубы; мягкость князя бесила его.
— Что ж, боярин, молчишь? Скажи, что ворог врёт, — продолжал князь.
Глаза Всеволожского сверкнули, он поднял голову, смело, твёрдо поглядел на князя.
— Что же? — промолвил Александр.
— Не врёт швед, а говорит правду!
— Ты, значит, изменник?
— Нет! Но я ненавижу тебя! — с яростью проговорил Всеволожский.
Воевода сумрачно смотрел на эту сцену; князь ещё более опечалился.
— Так ты говоришь, что ты один только и разорял наш край? — обратился князь к воеводе.
— Пока, говорю, один! — отвечал швед.
— Как пока? — удивился князь. — Разве ты ещё кого ожидал?
— Может, и ожидал! Погоди, разнесут твою дружину! — грубо отвечал швед.
— Уведите его! — приказал Александр.
— Что с ним делать?
— Ничего, — проговорил князь, — я потом скажу.
Шведа увели, остался один Всеволожский.
— А тебе, боярин, — обратился к нему князь, — я скажу вот что, здесь, сам видишь, много деревьев, за твоё чёрное дело, за измену Великому Новгороду, я мог бы повесить на любом из них. Я тебя нашёл в числе врагов и волен в твоей жизни, но вольности, прав и свободы Великого Новгорода я нарушать не хочу. Я отправлю тебя в Новгород к посаднику, пусть тебя судит вече! Коли оно оставит тебя без наказания, тогда будет само виновато, а накажет, тогда другие не будут следовать тебе.
Кровью налились глаза Всеволожского, горшего наказания он не мог придумать. Ему живо представилось бушевавшее новгородское вече, он, заправлявший этою толпою, направлявший её, стоит опозоренный, ждёт приговора этой оборванной голытьбы, и эта голытьба приговаривает его!
— Вели лучше убить меня здесь! — прохрипел он.
— Зачем убить? — проговорил князь. — Мне твоей смерти не нужно; я бы отпустил тебя совсем, но ты новгородский боярин, а я не волен нарушать ваших обычаев, пусть тебя судит сам Господин Великий Новгород.
По уходе боярина князь задумался. Всеволожский недаром очутился у шведов; вероятно, он рассказал им о его силах. Он вспомнил также намёк шведа и о больших силах.
«Не вызвали ли они их? — думалось князю. — Делать нечего, придётся из Новгорода кликнуть всю дружину!»
Он позвал дружинника, самого близкого к себе, любимого.
— Возьми, — говорил он ему, — человек десять с собой и доставь в Новгород шведов полонённых и боярина Всеволожского.
— Что с ними там делать?