Александр Невский. Сборник
Шрифт:
Вглядывается в них Солнцев и узнает. Этих самих витязей он не один раз видел в церквах новгородских. Это были князья Борис и Глеб.
Священный трепет охватил Солнцева, ужас проник в его душу, он начинает различать речь святых.
— Завтра будет большая битва, — говорит один из них. — Поможем нашему родичу Александру!
И вдруг всё это исчезло, снова наступила темнота. Солнцев сидел как очарованный, он не мог двинуться, не мог ни о чём думать, ничего сообразить. Наконец он очнулся. Какая-то бодрость,
— Надо поведать князю, — шептал он, торопясь в лагерь.
В шатре князя светился огонёк. Солнцев остановился нерешительно у входа.
«Войти аль нет? — раздумывал он. — Не потревожить бы, коли почивает!»
В шатре было тихо.
«Войду!» — решил Солнцев и поднял полотно.
Князь стоял перед аналоем, совершая последнее крестное знамение, и, услышав шорох, оглянулся.
Солнцев, взглянув на образ, побледнел и едва устоял на ногах. На образе были изображены Борис и Глеб.
Не без удивления взглянул Александр Ярославович на Солнцева.
— Ты что? Иль приключилось что?
— Ты, княже, им, им молишься? — дрожащим голосом спрашивал Солнцев, указывая рукою на образ и дрожа от волнения.
— Им, тебе же что? — спросил князь, смутившись взволнованным видом дружинника.
Солнцев просветлел.
— Они твою молитву услышали, завтра ты разобьёшь шведов!
Князь пристально глядел на Солнцева.
— Когда ты им молился, я их видел!
— Кого видел-то?
— Благоверных князей Бориса и Глеба.
И Солнцев рассказал князю о явленном ему чуде. Князь слушал его, стараясь не проронить ни слова.
— Да так ли, Михайло, не померещилось ли тебе?
— Где, княже, померещилось, я видел их так же, как вот тебя вижу!
Князь задумался.
— Прости, княже, потревожил тебя, до завтра таить не хотелось, а тебе и на покой пора! — как бы извиняясь, сказал Солнцев.
— Нет, спасибо, друже, — отвечал князь.
Солнцев, отвесив низкий поклон, вышел из шатра, вернувшись к себе. Глубокий сон мгновенно одолел его.
Чуть забрезжило утро, как в шведском лагере началось движение. Шведы высыпали из палаток, протрубил рог, суда, стоявшие на Неве, двинулись к берегу, на их палубах тоже началась суета. А русский стан ещё спал мирным сном. Наконец сторожа заметила это движение и подняла тревогу. Быстро выбежали дружинники из своих палаток и построились в боевой порядок. Князь пытливо оглядел дружину и выехал вперёд.
— Постоим, — начал он, обращаясь к дружине, — постоит за родную землю, за Великий Новгород и Святую Софию! Не мы начинаем брань, а вороги. На начинающего Бог! Он и поможет нам побить ворога, воротиться со славой; кому придётся голову сложить, тот получит венец мученический. С нами Бог! Вперёд, други! — И первый ринулся на вражескую рать.
Не дремали и шведы, они грозно
— Боярин, — обратился князь к Симскому, — возьми охотников да займись вон теми, — указал он на шведские суда.
Симский молча отделился. Шведы с тревогой глядели на это разделение русской рати. Но Бюргер оживился, он крикнул своей рати, чтобы они бросились в бой, желая смять половинную княжескую дружину.
Дрогнула поляна, когда грудь с грудью сошлись вражеские рати. Зазвенели о брони и латы копья, громом пронеслись воинственные крики, и всё смешалось в одну массу, в одну груду. Копья были брошены, ни к чему они в рукопашном бою, засверкали на солнышке секиры, раздваивая черепа.
Как ангел смерти носился в этой массе Александр Ярославович, меч его блистал как молния, сокрушая вражеские головы. Солнцев врезался в шведские ряды, быстро ходила его секира, наседали на него вороги. А на Неве усердно работает Симский, побивая врагов, шведов остаётся немного. Видя поражение, они сдаются в плен.
Князь между тем в крови, с ярко блещущими глазами зорко наблюдает за ходом битвы; вдруг он вздрогнул. На него несётся сам Бюргер. Красив шведский витязь в своих блестящих доспехах. Огнём горят глаза его, огнём боевым, кровь опьянила его. Несётся он прямо на князя, чуя, что с его гибелью, с его смертью неизбежна и гибель Великого Новгорода.
Видит князь витязя, видит и опасность, грозящую ему, и любуется на него. Жаль князю витязя. Вот он сейчас налетит на него, сшибутся они; князь после проведённой в молитве ночи уверен в себе, знает, что одержит верх, знает, что этого витязя ждёт гибель неминучая, и жаль, от души жаль ему витязя.
«А ведь хорош, куда хорош! — невольно думается князю, глядючи на Бюргера. — Недаром королевский племянник!»
— Боже, помоги! — молится князь, и при этой молитве слёзы навёртываются у него на глазах.
О чём он молится? О смерти человека! Тяжко его сердцу. Но сам Бог велел защищать себя.
Князь наклонил копьё, нервно дёрнул за поводья, конь, почуяв господскую волю, бешено понёсся навстречу Бюргеру. Вздрогнул тот, встретившись глазами с русским витязем, ещё выше поднял он меч, но в это время на лбу почувствовал боль, чем-то горячим обдало его лицо; он застонал и тихо склонился с седла. Конь, почуяв свободу, ринулся в сторону леса и помчал Бюргера.
Шведы не видели гибели своего вождя, они лезли на русских; вдруг со стороны реки пахнуло чадом, дымом застлало ратное поле. Вражеские стороны невольно остановились и взглянули на реку.