Александр Невский. Сборник
Шрифт:
XIII. ВЕЧЕ И КНЯЗЬ
Не долго радовались победе новгородцы. Вскоре страшная весть поразила их.
Ещё продолжались пиры, ещё ходили бояре с отуманенными головами, как в Новгород явились несколько татар и прямо отправились в княжеский терем. Молнией облетела эта весть Новгород.
— Татары в Великом Новгороде! Что им нужно? Ни одного татарина ещё не видал вольный город. Завладели всею Русью, ну пусть владеют, а какое им дело до Новгорода, какое им дело до князя?
И
— Да, князь сумеет с ними справиться, князь не даст в обиду!
Но это не успокаивало, перед теремом княжеским собралась многотысячная толпа.
— Порешить их; как покажутся, так и порешить!
— Вестимо, они опоганили Великий Новгород!
— Бить татарву поганую, живота лишить!
Князь слышал эти крики. Хорошо он знал самонравных новгородцев, знал, что у них слово не расходится с делом, знал, какая участь ожидает незваных гостей, пришедших с небывалыми для вольного Новгорода требованиями. Знал он всё это и невольно трепетал за будущее.
— Вся Русь под рукой великого хана, — говорили между тем татарские послы князю, — один Новгород уклоняется от дани, он должен платить её.
— Но вы Новгород не покорили! — отвечал князь. — За что же он будет платить вам дань?
— Если он не хочет платить её добровольно, то мы покорим его. Наша несметная рать стоит недалеко. В случае ослушания мы не оставим камня на камне! — угрожали татары.
И нельзя было не согласиться с ними. Силы князя были ничтожны перед неисчислимыми полчищами татар. Задумался глубоко, тяжко князь. Наконец он поднял голову.
— Ответа я вам дать пока не могу: как решит весь Новгород, так тому и быть, а пока получите ответ, будьте моими гостями!
— Нам сейчас нужен ответ! — нагло говорили татары.
— Я сказал уже вам, что никакого ответа теперь вам дать не могу! — гордо и резко отвечал князь. Если вы хотите получить его, то должны ждать!
— Это значит отказ, так мы и передадим хану, а ждать нам нечего! — заносчиво произнесли татары, направляясь к выходу.
— Безумцы! — закричал князь, хватая одного из них за руку и подводя к окну.
Остальные остановились.
— Гляди, ты видишь то море, слышишь эти крики? — спрашивал с необычайною суровостью князь.
Татарин побледнел.
— Знаешь, о чём кричат они? Они требуют вашей смерти. Едва вы покажетесь, они разнесут вас на куски! Поняли, почему я вас до ответа оставляю у себя? Я не хочу вашей крови, не хочу накликать беды на Новгород, не хочу его гибели.
Татары были бледны, они молчали.
— Что ж, — говорил один из них, сверкнув глазами, — пусть убьют нас, тогда от вашего Великого Новгорода останутся одни развалины.
— С кого же тогда вы будете брать дань? — спросил князь. — Ответа вам не долго ждать, а пока я вас, вас же жалеючи, не выпущу от себя!
Татары волей-неволей должны были согласиться. Князь тотчас же послал одного из дружинников за посадником. Не прошло и часа, как явился старый, почтенный посадник.
— Я знаю, — говорил между тем князь, — что для вольного Новгорода это требование тяжкое, неслыханное оскорбление, ещё ни одного раза ни один татарин не ступал ногой на новгородской земле. Но что же делать? У них в каких-нибудь двух днях пути стоит целая орда. Моя же дружина горсточка перед нею, лишиться её — значит не только отдать на разорение Новгород, но также отдать и всю область во власть шведов и ливонцев. Татары одолеют нас. Сам знаешь, что они сделали с Киевом, Владимиром и другими городами, то же ожидает и Великий Новгород. Новгород богат, ему не в тягость заплатить дань, зато мы и будем знать только одну эту дань и больше ничего!
— Сам знаю, князь, — говорил посадник, — что ты молвишь правду, молвишь так, потому что любишь наш Новгород, жизни своей за него не щадишь. Кабы я был властен, я бы и ох не сказал, заткнул бы глотку этим коршуньям и знать бы их не хотел. Да ведь ты сам знаешь нашу вольницу, что с ней-то поделаешь, как ей-то дело растолковать? Не поймёт она ничего.
— Нужно сказать ей вею правду, — решительно проговорил князь.
— Да ведь она и правду разуметь не захочет, — с грустью промолвил посадник, — погляди только, что на улицах творится, бунта боюсь.
— Бунта? А нешто нельзя их унять?
Посадник не без удивления взглянул на князя.
— Кто же их унимать будет, коли они сами себе господа, ведь они люди вольные, никому не подначальные!
Князь задумался; в словах посадника была правда; новгородскую вольницу обуздать было невозможно, это испытал на себе и сам князь, когда по приговору веча он должен был удалиться из Новгорода.
— Так как же быть-то, ответ татарам надо дать? — говорил князь.
— Вестимо надо, только мы с тобой ответа давать не можем, ответ должен дать сам Великий Новгород.
— Хочешь собрать вече?
— Как же без него-то? Без него ничего не поделаешь.
— Не будет никакого толка!
— Будет ли, нет ли, а без него нельзя; ни я, ни ты, князь, не вольны в Новгороде и ответов за него давать не можем.
— Делать нечего, боярин, созывай вече, да скажи им ясно, какая беда грозит Новгороду. Коли не хотят исполнить требований татарских, как хотят, мне что ж, я выйду драться с татарами, только не одолеть мне их, а головы своей мне не жаль положить за Новгород, — говорил князь.
— Ответ-то скоро ль нужен? — спросил посадник.
— Вестимо, скоро, насилу задержал их, ведь не сносить бы им головы!
— Что говорить; нам с тобою, князь, сносить бы её ноне, не то что татарве поганой, — с грустью молвил посадник.
— Ну, боярин, наши головы больно дороги, чтобы ими распоряжались Новгородцы.
Посадник сидел понурив голову и ничего не отвечал.
— Так я пойду, коли такое спешное дело, — проговорил он, поднимаясь с места.
— Иди, боярин, да после веча тотчас приходи ко мне: каков ни на есть, а надо ответ дать!