Александр Невский. Сборник
Шрифт:
Изяслав нахмурился и опустил глаза.
— Говорят, скоро они поедут на Соколиный Рог охотиться на лебедей с соколами. Там будут все ляшские старшины, дружина и сам король.
Лицо Изяслава налилось кровью, и глаза заблестели, как у разъярённого тигра.
— Ну что ж, — криво усмехнувшись, сказал он, — путь едут. Быть может, это будет последняя ляшская охота на Русской земле.
Он внезапно поднял голову и решительно взглянул в глаза стоявшему против него Вышатичу.
— Боярин! Ты друг мне?
Вышатич поклонился.
— Милостивый князь, —
— Хорошо, — сказал князь, — возвращайся домой и смотри в оба. Ты живёшь ближе всех к ним. Я пришлю к тебе посоветоваться.
Вскоре после этого Вышатич уехал, и князь остался наедине с Чудиным.
— Этот человек, милостивый князь, сослужит тебе верную службу.
— Да, если Болеслав не подкупит его.
— Не продастся: ведь у него отняли девушку.
— Да, ты прав, — усмехнулся князь, — где черт не справится, туда бабу пошлёт.
— Где Добромира? — вдруг спросил он. — Ведь это мамка Люды, и она ближе всех теперь ей.
— Добромира на Красном дворе.
— Тем лучше! Надо её умаслить, пусть она поговорит с Людой по поводу Вышатича... Чем черт не шутит...
Затем князь велел позвать гридня.
— Отыщи Славошу и прикажи ему прийти на великокняжеский двор, — приказал он отроку.
Тот ушёл, за ним ушёл и Чудин. Князь остался один в гриднице. Он сел в конце стола на скамейке, налил из кувшина вина в чашу и выпил его. Вскоре дверь княжеской гридницы скрипнула, и посланный отрок показался на пороге. Изяслав, нахмурившись, взглянул на него.
— Ну что? — спросил он.
— Славоша здесь, милостивый князь!
— Пусть войдёт.
— Ты должен мне сослужить верную службу! — медленно проговорил князь, уперев взор в вошедшего.
Тот слегка поклонился.
— На днях ляшский король, — продолжал Изяслав, — намеревается ехать на охоту в Соколиный Рог... Понимаешь? Необходимо, чтобы ты повидался с ним... Понимаешь?
Славоша продолжал кланяться, но молчал.
— Впрочем, это твоё дело. Увидишься ли ты с ним на охоте или дома, мне всё равно... Ведь ты знаешь, что я не забываю своих верных слуг.
Славоша опять поклонился.
— Повидайся с боярином Чудином...
Славоша упорно молчал.
— Знаешь Люду? — спросил князь.
— Знать-то знаю...
— Она на Красном дворе. Вероятно, сидит она там не по своей доброй воле, — сказал князь, нахмурив брови и глядя в пол. — Верно, силою похитил её этот бабник... а потому надо, чтобы и ты силою отнял её от него... слышишь?
— Слышу, милостивый князь!
Изяслав, чтобы ещё больше привлечь Вышатича, решил соединить его с Людой. Он не особенно рассчитывал на влияние Добромиры на Люду.
Славоша, поняв, что разговор окончен, поклонился и вышел.
На дворе он встретился с Чудиным.
— Ну что? — спросил боярин.
— Князь сказал, что ляшский король скоро поедет на охоту на Соколиный Рог, только я не поеду туда, — отвечал Славоша.
Чудин пытливо посмотрел на него.
— Он будет возвращаться
— Да, но там будет Болех, Вшебор, вся дружина, примажется наш Варяжко. А на кой мне бес все они!
Так или иначе, Изяславу не нравилось братанье Болеслава с русскими; он смотрел на это с недоверием и страхом. Якобы из-за половцев он разместил у городских ворот и у застав рать, а дружину собрал на Великом дворе. С заходом солнца никого не впускали и не выпускали из города.
Позднею ночью, когда везде уже огни погасли и только на стенах башен мелькали факелы, в ляшские ворота начали стучать двое всадников. Первого легко было узнать, это был конюх Изяслава; что касается второго, то на нём был надет шлем с забралом, закрывавшим ему всё лицо, и кольчуга.
— Без приказания князя не велено никого выпускать, — сказал стражник.
— Покажи знак, — сказал всадник в шлеме и кольчуге, обращаясь к товарищу.
Конюх вынул знак и показал его. Ворота тотчас открылись, и оба всадника, проехав их, повернули к Подолу.
Ворота снова закрылись, и первый стражник спросил у второго:
— Кто это? У них есть позволение от князя въезжать во все ворота во всякое время.
Другой огляделся и тихо произнёс:
— По голосу, мне кажется, это Славоша.
Уже начало светать, когда оба всадника доехали до Берестова и начали стучать в ворота хором Вышатича. Издали долетал какой-то шум, похожий на стук оружия, топот копыт, ржание лошадей и вой собак. Оба прислушивались. Наконец открылись ворота, и они въехали во двор. Едва отроки успели взять лошадей, как в дверях показался Вышатич.
— Бью челом, боярин тысяцкий!
Вышатич любезно приветствовал прибывших.
— Милости прошу, не побрезгуйте моим хлебом-солью!
— Отчего это у тебя, боярин, так шумно в Берестове? — спросил Славоша.
— Да вот, — скривившись, сказал Вышатич, — наши гости с Красного двора уезжают на охоту.
— Уезжают? Ну, пусть их едут на здоровье... желаю им весело поохотиться, — злобно усмехнулся Славоша.
Все вошли в гридницу.
Охотничий отряд короля Болеслава ехал через Дебри на Соколиный Рог. Впереди скакал король, рядом с ним находился неотступный боевой товарищ, Болех Ястржембец, а за ними тряслась длинная вереница бояр и сановников Изяслава. Там же был и Варяжко. За толпою бояр ехал сокольничий с любимым кречетом короля и целая толпа отроков, ловчих с соколами и конных псарей с собаками.
Спустившись лесной тропинкой к началу Крещатой долины, отряд выехал на широкую дорогу и вскоре приблизился к песчаному подножию Соколиного Рога.
Солнце уже взошло, когда Болеслав, бояре и сокольники взобрались на вершину Соколиного Рога и замерли, поражённые открывшейся перед ними картиной.
Налево, над Лыбедью, тянулись дымящиеся утреннею мглою леса, а справа туман уже рассеялся и можно было видеть толстые стены, вившиеся вокруг города, а за ними возносились высокие, золотистые купола монастырей Святой Софии, Святого Михаила, Десятинной церкви и многих других.