Александр Невский. Сборник
Шрифт:
— Что же мне говорить, милостивый король?.. У тебя велика дружина. Одних княжеских бояр сколько, да и Варяжко здесь. О, этот хорошо знает, где пьют хороший мёд, — прибавил он со злобой и посмотрел вперёд. Уж виднелась мельница, пруд, а за ним из-за кустов выглядывала избушка старика.
— Вот и моя усадьба, милостивый король. Пойду я, пожалуй.
— Ну, так что, Добрыня, — спросил напоследок король. — Ты мне так ничего и не скажешь?
— Надо прежде поспрошать звёзды, луну и солнце, — отвечал Добрыня, кланяясь королю. — Дай срок, милостивый
— Приходи, приходи, старина! — смеясь, отвечал король. — Я угощу тебя и мёдом, и добрым словом.
Добрыня продолжал кланяться.
— Ты для всех добр, милостивый король. Отряд медленно двинулся в путь.
VII. ЧЕГО НЕ ЗНАЛ ДОБРЫНЯ
Разговор Болеха с королём на охоте открыл последнему глаза. Народ предпочитал видеть на великокняжеском престоле скорее Болеслава, чем князя Изяслава.
Изяслав был жесток с людьми, которых подозревал в измене, и поэтому не только тюрьмы были полны узников, но и все подвалы княжеского двора. Можно было ожидать, что не сегодня, так завтра между ляхами и дружиной князя произойдёт ожесточённая резня. Поэтому киевляне готовились к защите. Они хотели опять прогнать нелюбимого ими князя, но боялись начать борьбу на собственный риск. Они рассчитывали на помощь Болеслава и потому решили послать к королю Варяжко.
Хотя Варяжко ранним утром приехал на Красный двор, там уже всё было в движении. Добромира уже встала и, стоя у окна, молилась, крестясь на Печерскую церковь.
Заметив въезжавшего на Красный двор всадника, она сразу узнала его. Он сошёл с коня и начал разговаривать с Болехом. Добромира ничего не сказала об этом Люде, но насторожилась: его ранний приезд без свиты предвещал что-то недоброе.
Скоро Варяжко был позван к королю.
— Что это ты так рано приехал, господин посадник? — спросил король.
Варяжко поклонился:
— Да я, милостивый король, в качестве посла к тебе.
Король спокойно посмотрел на него:
— Какого?
— Киевляне послали меня к тебе... Когда ты приезжал к нам на вече, то обещал любить наш народ и защищать его... Теперь настало время доказать свою любовь. Долее мы не можем терпеть владычества Изяслава. Он бросается на людей, все тюрьмы и темницы переполнил народом; но этого ему мало: каждый день свежие трупы болтаются на сучьях в Дебрях.
Болеслав оживился.
— Радуюсь, — сказал он, — что вы вспомнили мои слова и приглашаете меня защитить вас. Однако дайте срок подумать.
— Да что тут думать, милостивый король, — возразил Варяжко, — только начни... Завтра же ступай на Киев, окружи его, подожги княжеский двор и поджарь в нём Изяслава и его палачей. Если его дружина станет сопротивляться, мы ударим сзади...
Болеслав внимательно слушал Варяжку, но соглашаться и открывать свои планы не торопился.
— Будьте терпеливы, господин посадник, — говорил он. — К таким делам нельзя приступать необдуманно.
Они ещё поговорили некоторое время об общем положении Руси и поступках Изяслава. Варяжко уже хотел уйти, как вдруг что-то вспомнил и сказал:
— Милостивый король, не погнушайся моим советом и не сердись на старого Варяжко. Не езди больше на пир к князю. У нас поговаривают, что он готовит для тебя кровавый пир.
Король молча кивнул головой.
Долгое пребывание Варяжко у короля не прошло мимо внимания Добромиры. Для старой мамки не существовало ничего на свете, кроме Люды, единственного существа, для которого она жила и которое любила.
Пополудни Люда сидела у окна с шитьём в руках и смотрела на окрестности Днепра. В это время вошла Добромира. Люда взглянула на неё и тотчас заметила волнение.
— Что с тобою, мамушка?
— Варяжко был у короля.
Люда положила шитье на колени.
— Варяжко! Зачем? Ты виделась с ним?
— Нет, я только видела его на дворе. Он о чём-то советовался с королём...
Она вздохнула и бросила взгляд на Люду.
— Видно, у них есть о чём советоваться, — отвечала девушка.
Добромира снова вздохнула глубоко.
— Дай Бог, чтобы мне не пришлось оставить тебя.
Люда удивлённо раскрыла глаза.
— Зачем?.. Почему? Разве нам здесь плохо?
— Я не говорю, что нам плохо. Король любит тебя, добр к тебе... но...
— Да мне больше ничего и не надо, я ничего не хочу. Пусть только любит меня, а я буду верна ему вею жизнь.
Добромира покачала головой, как бы говоря: этого недостаточно.
Но сейчас мысли её были заняты чем-то другим. Подумав немного, она с сдержанным равнодушием сказала:
— Ко мне присылала Ростислава, чтобы я пришла к ней; но не сказала зачем.
— Ростислава? — спросила Люда. — И когда же ты пойдёшь?
— Хочу сегодня... приказала поспешить.
— Ну, так иди же скорее. Быть может, и впрямь что-нибудь важное...
Добромира ушла.
Прошёл день, другой, а Добромиры всё не было.
«Странно, как долго. Неужели она ещё не наговорилась со своими», — думала Люда.
Ни Люда, ни Добромира не догадывались о причине, ради которой Ростислава прислала нарочного из Киева. А действовала она по поручению Изяслава. Он считал Ростиславу более всех способной переговорить с Добромирой, чтобы та уговорила Люду вернуться домой и выйти замуж за Вышатича.
Ростислава два дня убеждала мамку согласиться с волей Изяслава.
Добромира слушала её, обещала поговорить с Людой, но, уйдя из Киева, тут же позабыла о своих обещаниях. Видно, осенний ветер навеял ей другие мысли.
«Пусть живёт с тем, кого любит, — думала она по дороге, — от этого её не убудет, а что Господь предназначил, то должно случиться...»
Вернувшись домой, Добромира не сказала ни слова, зачем призывала её Ростислава. А на вопрос Люды нехотя ответила:
— Да боялась, как бы её не обокрали.