Александр Посохов. "Всемогущий из С С С Р"

Посохов Александр Николаевич

Административное здание швейной фабрики, длинный коридор с кабинетами. Панкратов заходит в один из них. По вывеске на стене, рядом с дверью, видно, что это партком.

– Проходи, садись, - встречает Панкратова секретарь парткома.

Панкратов садится за стол напротив секретаря.

– Признавайся, тебе известно, что горком комсомола на тебя виды имеет?

– Впервые слышу, - отвечает Панкратов.

– Так и знал, - говорит секретарь.
– Такая вот у них манера кадры себе подбирать. Мнение самого человека их не волнует. И со мной не посоветовались.

В общем, забирают тебя от нас. Вопрос решённый. Жаль, конечно, мы тут все к тебе очень привыкли. На моей памяти таких секретарей у нас не было. За три года ты столько полезного для фабрики сделал.

– Да ладно вам, Сергей Сергеевич, не выдумывайте, - искренне возражает Панкратов.
– Ничего выдающегося я не совершил.

– Кончай скромничать. Порядок во всём навёл, девчонки заработали лучше, получать стали больше, многие учиться пошли, самодеятельность возродилась, свой театр вон создали, спорт на подъёме, стадион отремонтировали, в общежитии ссоры и выпивки прекратились. Естественно, как такого работника к себе не забрать. Они же всё знают, Саша. Ещё говорят, что это большая честь для нашего предприятия, что тебя сразу в горком пригласили. Но, чтобы оформиться туда без проблем, поступила команда срочно кандидатом в КПСС тебя принять, пока ты проходишь как рабочий. По рабочим нет лимита на приём в партию, понял?

– Понял, - отвечает Панкратов.
– А что для этого нужно?

Секретарь парткома подсовывает Панкратову чистые листы бумаги.

– Пиши заявление и автобиографию. А рекомендации мы с директором тебе дадим.

Глава 5.

Середина семидесятых

Московский горком ВЛКСМ. Кабинет того самого ответственного работника, что вручал Панкратову вымпел.

– Я, как завотделом, обязан заботиться о своих сотрудниках, - говорит хозяин кабинета сидящему напротив него Панкратову.
– Надо не только вкалывать, отдыхать тоже надо. Сколько ты у нас уже работаешь, Александр?

– Почти год уже, - отвечает Панкратов.

– И зарекомендовал ты себя, надо признать, с самой положительной стороны. Поэтому в качестве поощрения мы предлагаем тебе, в счёт отпуска, разумеется, съездить во Францию по линии "Спутника". Группу уже набрали, но есть ещё одна путёвка. Для своих берегли. Через неделю выезд, так что срочно оформляй документы.

– Спасибо, - благодарит Панкратов своего начальника и уходит.

Панкратов в горкоме комсомола, сидит за своим столом в большом помещении, где работают ещё несколько сотрудников. Панкратов заполняет анкету выезжающего за границу. В графе, где требуется указать сведения об отце, он кратко записывает - "Умер". Закончив с бумагами, Панкратов звонит Маевскому и радостно сообщает:

– Привет, Веня, я это. Через неделю во Францию еду. Представляешь, я в Париже!

Несколько дней спустя встреча в горкоме ВЛКСМ. В кабинете те же - заведующий отделом комсомольских организаций и Панкратов.

–

Вот что я должен сказать тебе, Панкратов, - с озабоченным видом, не глядя прямо на своего подчинённого, говорит завотделом.
– Тебя в горком партии вызывают.

– Зачем и к кому конкретно?
– спрашивает Панкратов.

– Зачем не знаю, - уклончиво отвечает завотделом.
– А явиться ты должен сегодня в четыре на заседание бюро партийной организации горкома. Такое вот оттуда распоряжение поступило. А тебе не хуже меня известно, что мы всё должны делать в соответствии с их решениями.

Московский горком КПСС. Идёт заседание бюро партийной организации горкома. Просторное помещение с большим портретом Ленина, за длинным столом в один ряд сидят семь человек. Перед столом напротив стоит Панкратов. Выступает мужчина в очках, сидящий за столом посередине, секретарь партийной организации, ответственный работник горкома партии. В руках у него страницы каких-то документов. Но не совсем понятно, то ли он говорит по заранее заготовленному тексту, то ли своими словами.

– Предоставив недостоверные сведения о своём отце, товарищ Панкратов опозорил перед соответствующими службами ЦК и КГБ наши партийные и комсомольские организации, а также аппараты обоих московских горкомов. При подаче заявления о приёме кандидатом в члены КПСС и при заполнении анкеты выезжающего за рубеж товарищ Панкратов не признался, что отец его не просто умер, а как особо опасный рецидивист приговорён к расстрелу. Товарищ Панкратов в автобиографии обязан был дословно указать, что его отец расстрелян, как и в анкете в связи с выездом за границу, при проверке которой и был выявлен этот гнусный обман. Ваш проступок, товарищ Панкратов, - и выступающий, сдвинув очки на нос, переводит взгляд на Панкратова, - мы уже тут на бюро партийной организации предварительно обсудили и единогласно решили: в связи с обманом партии, а также в связи с тем, что органами госбезопасности выезд за границу вам запрещён, в приёме в партию из кандидатов в члены вам отказать, из горкома комсомола уволить. Об этом решении вашим комсомольским руководителям уже доложено.

– Извините меня, - с обескураженным видом и с трудом подбирая слова, начинает объяснять Панкратов.
– Но, если всё это из-за отца, то я ведь его почти не помню. Мне было всего тринадцать лет, когда отца последний раз арестовали. До этого я его вообще не знал. По рассказам матери он появлялся на месяц не более и снова исчезал. За что отца расстреляли и когда точно, я тоже не знаю. Знаю только, что матери когда-то выдали свидетельство о его смерти, в котором ничего о расстреле не сказано. Там просто записано, что отец умер, и всё.

По лицам и позам членов бюро видно, что взволнованные объяснения Панкратова на них никак не подействовали и не вызвали никакого интереса или сочувствия.

– Мне что, повторить тебе решение бюро?
– жёстко, перейдя вдруг бесцеремонно на "ты", спрашивает председательствующий.
– Ты радуйся тому, что у тебя такой защитник нашёлся, товарищ Маевский, по просьбе которого мы и решили уволить тебя как бы по собственному желанию и не сообщать об этом в институт. Какой ты будущий юрист, если врёшь!