Александрийская поэзия
Шрифт:
Повесть о страсти твоей даже до нас донеслась.
Старый о ней Ксеномед нам поведал, и острова имя
Этим рассказом у нас в памяти он закрепил.
Он рассказал нам, как там поселились корикские нимфы, —
Их с Парнаса высот лев кровожадный согнал.
Остров назвали Гидриссой они, но там жили недолго,
После в Карийском краю стали они обитать.
60Там, где воителю-Зевсу всегда возносились моленья,
Если труб боевых мощный сигнал призывал
В бой лелегов и каров.
Феба и Мелии сын — звался Кеосом он сам.
Остров понес наказанье: огнем поражен громоносным
Был там вещатель Тельхин, с ним же погиб Демонакт;
Вечных богов не чтили они; нам старец поведал,
Что Икелб пощадил и Декситею удар, — Только они уцелели.
За дерзость безмерную остров
Был во прах превращен волей бессмертных богов.
70Вскоре основаны были четыре града: Карфею
Создал Мегакл, а Эвпил, сын богоравной Хрисо,
Сам Иулиду возвел многоводную, также и Аку,
Храм пышнокудрых Харит он в Поирссе воздвиг.
Город Коресу построил Афрасий. Теперь же, кеосец
Ты расскажи нам свою повесть жестокой любви.
Зная ее от тебя, старик рассказал нам правдиво,
И Каллиопу мою речь вдохновила его.
О городов основаньях уже я поведал немало,
Ныне кончаю я здесь повести эти мои.
Путник один из Ататрны к Питтаку, 250Гиррадия сыну,
Раз в Митилену придя, стал о совете просить:
«Должен из девушек двух я жену себе выбрать, отец мой:
Родом, достатком одна больше подходит ко мне;
Ну, а другая — богаче, знатней… Кто же лучше, скажи мне
И посоветуй, кого в дом мне ввести как жену».
Так он сказал; а Питтак свой посох — оружие старца —
Поднял: «Гляди вон на тех, слушай, что скажут они!»
Этой порою, спеша, мимо них пробегали мальчишки,
10Быстрые гнали волчки на перекрестке дорог.
«Следуй за ними», — Питтак повторил, и, догнавши их, путник
Слышит: «Скорей догоняй тот, что ближе к тебе!»
Понял он эти слова, и от брака с невестой богатой
Он отказаться решил, детский запомнив совет,
И, возвратившись домой, жену себе взял он простую, —
Так же, Дион, догоняй ту, что поближе к тебе.
Клялся не раз Каллигнот Пониде, что в жизни ни друга
Он, ни подруги иной больше не будет любить.
Клялся, — но, видно, правдиво то слово о клятвах любовных,
Что не доходят они вовсе до слуха богов;
Нынче он к юноше страстью пылает; о ней же, несчастной,
Как о мегарцах, совсем нет и помину с тех пор.
Пусть
Этом пороге ты спать здесь заставляешь меня!
Пусть и тебе так же спится, жестокая, как уложила
Друга ты! Даже во сне жалости нет у тебя.
Чувствуют жалость соседи, тебе ж и не снится. Но скоро,
Скоро, смотри, седина это припомнит тебе.
Четверо стало Харит, ибо к трем сопричислена прежним
Новая ныне, и вся благоухает она.
То — Вереника, 251всех прочих своим превзошедшая блеском
И без которой теперь сами Хариты ничто.
Здесь, Артемида, тебе эта статуя — дар Филераты;
Ты же, подарок приняв, деве защитницей будь.
Кто-то сказал мне о смерти твоей, Гераклит, и заставил
Тем меня слезы пролить. Вспомнилось мне, как с тобой
Часто в беседе мы солнца закат провожали. Теперь же
Прахом ты стал уж давно, галикарнасский мой друг!
Но еще живы твои соловьиные песни; жестокий,
Все уносящий Аид рук не наложит на них.
Если бы не было быстрых судов, то теперь не пришлось бы
Нам горевать по тебе, сын Диоклида, Сопол.
Носится где-то твой труп по волнам, а могила пустая,
Мимо которой идем, носит лишь имя твое.
Кто ты, скиталец, погибший в волнах? Твое тело Леонтих,
На побережье найдя, в этой могиле зарыл,
Плача о собственной доле, — и сам ведь, не зная покоя,
Чайкою всю свою жизнь носится он по морям.
Тимон, 252ты умер, — что ж лучше тебе или хуже в Аиде?
«Хуже: Аид ведь куда больше людьми населен».
Не говори мне: «Привет». Злое сердце, ступай себе мимо.
Лучший привет для меня, коль не приблизишься ты.
Немногословен был гость, и поэтому стих мой короток:
С Крита Ферид подо мной, сын Аристея, бегун.
Здесь почивает Саон, сын Дикона, аканфиец родом.