Александрийская поэзия
Шрифт:
Не перестал весь народ оплакивать в жалобных песнях,
Тут Геракл низложил, состязаясь в бое кулачном,
Тития мощного, что среди юношей всех выдавался
Силою и красотой, — изо рта ему выбил он зубы.
Мало того, он мизийцев отцу подчинил и фригийцев,
Тех, что поля населяют, поля, пограничные с нами.
Он же вместе с землей покорил и вифинское племя
Вплоть до устьев Ребы-реки и утесов Колоны,
790И пафлагонцы
Сами (их земли вокруг обтекает Биллей 372темноводный).
Ныне ж меня беззаконье Амика и бебриков сила,
Ибо далеко Геракл пребывает, владений лишили,
Много отторгнув земли — до тех мест, где предел полагает
Гипий, глубоко текущий в травистых и влажных низинах.
Все же чрез вас понесли наказанье они, и скажу я,
Что не без воли богов против бебриков дело Ареса
Начал в тот день Тиндарид и смерти предал Амика.
Если какую за то я могу воздать благодарность,
800С радостью все я воздам, как в обычае это у слабых,
Коим другие, сильнейшие, помощь внезапно окажут.
С вами со всеми в путь заодно пуститься подвигну
Сына я своего, Даскила. Ведь если он будет
Спутником вам, то везде вы отыщете гостеприимцев
На побережье морском вплоть до устья реки Фермодонта.
Для Тиндаридов же я наверху Ахеронтского мыса
Храм высокий воздвигну. И на море все мореходы,
Издали видя его, поклоняться им станут в грядущем.
Сверх того, как богам, я еще отведу им пред градом
810Тучные нивы в надел на равнине, для пашни удобной».
Так весь день на пиру они развлекались беседой,
А на заре к кораблю вновь направились шагом поспешным.
Также и Лик вместе с ними пошел, чтоб даров неисчетных
Груз донести. И сына в поход он из дома отправил.
Абантиада же тут настигла судьба роковая,
Идмона, что наделен прорицанья был даром. Но все же
Дар его не сберег, — суждено ему было погибнуть!
Там в низине лежал у реки, тростниками поросшей,
В иле бедра свои прохлаждая и грузное чрево,
820Вепрь белозубый; пред ним, перед злым чудовищем, нимфы,
Здешних жилицы болот, трепетали, а люди о вепре
Даже не знали. Один пребывал он в болоте широком.
Шел той порою к реке, богатой тиною вязкой,
Сын Абанта с холма. Кабан — кто знает откуда, —
Выпрыгнув из тростников, в бедро ударил внезапно
Идмона, жилы ему перервав и кость раздробивши.
Громко вскричав, тот упал. На крик пораженного громким
Криком друзья отвечали. Пелей тут
Хоть и напрасно, копье, а кабан, что уже по болоту
830Вспять отбегал, на Пелея понесся. Но Ид его ранил:
Зверь на копье напоролся, зубами заскрежетавши.
Там, где упал он, его на земле и оставили, друг же
При издыханье последнем к ладье отнесен был друзьями
Скорбными, и на руках товарищей скоро скончался.
Тут задержались они, и о плаванье думать забыли,
Но, огорченья полны, погребению предали тело.
Плакали горестно целых три дня и лишь на четвертый
Пышно его погребли, и с ними его погребали
Весь мариандян народ и Лик, и в числе неисчетном,
840Как подобает над мертвым, овец погребальных заклали.
В той стране и курган был над мужем над этим насыпан,
Есть примета на нем для потомков: из дикой оливы
Там корабельной каток поставлен, — и зеленеет
Листьями близ Ахеронтского мыса… А что, если должен
С помощью муз и еще вот о чем я открыто поведать?
Идмона чтить приказал беотийцам, а также нисейцам,
Как градодержца, сам Аполлон в словах непреложных
И заложить, где обрубок стоит старинной маслины,
Город; 373до нынешних дней Эолида Идмона славят
850Боголюбивого там, Агаместора дав ему имя.
Кто же другой еще умер? Курган ведь насыпали снова
Руки друзей в честь еще одного опочившего друга, —
Видим и ныне мы две могилы умерших героев! Тифис,
Агния сын, как молва идет, там скончался. 374
Плыть ему дальше судьба не дала — вдали от отчизны
Быстро его усыпила болезнь, покуда дружина
Тело Абантова сына земле навсегда предавала.
Всех ужасная скорбь объяла при этом злосчастье.
После того как он погребен был с Идмоном рядом,
860В полном отчаянье все у берега моря простерлись
И, с головою себя закутав в одежды, про пищу
И про питье позабыли они, но печалью снедали
Душу, ибо теперь на возврат исчезла надежда.
Мешкали б дольше они, предаваясь безудержной скорби,
Если б Анкею в грудь не вложила огромную смелость
Гера, ему, что у вод Имбрасских Астипалеей
Был рожден Посейдону и редким украшен уменьем
Править ладьей. Подошед к Пелею, вот что он молвил:
«Друг Эакид, хорошо ль, в небрежении подвиг оставив,