Александрийская поэзия

Грабарь-Пассек Мария Евгеньевна

1250В них хоть немного копье то погнуть, и оно, пребывая

Несокрушимым, в их мощных руках еще больше твердело.

Страшной злобой на них распалившись, Ид Афареев

С силой ударил мечом по копья острию, но как молот

От наковальни, назад лезвие отскочило, и громко

Возликовали герои, в успех состязания веря.

Зельем и сам натерся Язон. И вошла в него сразу

Несказанная сила, которой трепет неведом;

Обе руки

у него отвердели от влившейся мощи.

Словно как конь боевой, стремящийся к битве, о землю

1260Часто копытами бьет, и ржет, и, кичливости полный,

Уши держа прямиком, вздымает гордую выю, —

Так и герой Эзонид красовался, горд своей силой.

Переступал то и дело ногами он с места на место,

Медный щит и копье неустанно в руке потрясая.

Ты бы, пожалуй, сказал: так молнии, в бурную пору

С темного неба срываясь, одна за другою трепещут

В тучах, что дождь за собой несут, темноту наводящий.

Тут состязанья решили они не откладывать больше,

И при уключинах все, как один, по порядку рассевшись,

1270К полю Ареса пловцы корабль направляют поспешно.

Поле от города то настолько далёко лежало,

Сколь далека от решетки желанная цель колесницы

На состязаньях, когда после смерти царя устроют

Распорядители игры для пеших борцов и для конных.

Там увидали герои Эита и скопища колхов, —

Эти стояли уже на высоких утесах Кавказа,

Царь же взад и вперед ходил у брега речного.

После того как причалы друзьями привязаны были,

Тотчас с копьем и щитом Эзонид на борьбу устремился,

1280Быстро спрыгнув с корабля. С собою взял он блестящий

Медный свой шлем, наполненный острыми змея зубами,

Меч на плечо возложил, но сам обнаженным остался.

Был с Аполлоном он схож златомечным и с богом Аресом,

Поле вокруг оглядев, ярмо для быков он увидел

Медное, цельный плуг, что из крепкого был адаманта.

К плугу приблизился, рядом копье свое мощное в землю

Прямо воткнул острием и шлем, утвердивши, поставил:

Дальше с одним лишь щитом он пошел по следам бесконечным

Страшных быков. И тут из какой-то подземной пещеры

1290Ни для кого не заметной, где стойло их находилось

Крепкое, в темных клубах сокрытое чадного дыма, —

Вдруг появились быки, из пасти огонь выдыхая.

В ужас герои пришли, как увидели их, Эзонид же,

Ноги расставив, их встретил напор, как встречает набеги

Волн, воздымаемых бурей, утес, выступающий в море:

Щит

против них он твердо держал пред собою, они же

Мощными, грозно мыча, его разили рогами,

Но ни на шаг отступить не заставил героя их натиск.

Так из жерла плавильной печи то вдруг выбивает

1300Яркий огонь дыханье мехов крепкокожных кузнечных,

То прекращается вдруг их дыханье на время — и снова

Грозный грохочет огонь, из недр печи вырываясь —

Так и быки, выдыхая из пасти быстрое пламя,

Страшно ревели, и жар обдавал нестерпимый Язона,

Словно молнии жар, — но спасало зелье Медеи.

Правого взял он быка за рога и повлек за собою,

К медному чтобы ярму подвести, напрягая всю силу,

После к земле его придавил и поверг на колени,

Быстро по медной ноге ногой ударив. Другого

1310Так же ударом одним он заставил упасть на колени.

Щит свой широкий потом отбросив наземь, стоял он,

Весь окутан огнем, и рукою правой и левой

Их, на передние ноги упавших, удерживал мощно.

Силе его дивился Эит. Между тем Тиндариды,

Как то условлено было заране, с земли приподнявши,

Дали Язону ярмо, чтоб надеть на быков его мог он.

Шеи быков он просунул в него, и поднял тотчас же

Медную плуга грядиль и к ярму ее приспособил

Острою вицей. Назад к кораблю отошли Тиндариды

1320Из-под огня. А Язон взял щит и закинул за спину,

Взял и тяжелый свой шлем, зубами острыми полный,

Вместе с огромным копьем и, в бок быков ударяя,

Жалом колол их, как колет бодцом селянин пеласгийский,

И за прилаженный крепко рогаль, что из стали был сделан,

Взявшись рукой, его направлял вперед неуклонно.

Оба быка между тем, распаленные злобой ужасной,

Жадный блестящий огонь выдыхали. И гул поднимался,

Словно от воющих громко ветров, пред которыми в страхе

Ладят убрать мореходы скорее парус широкий.

1330Скоро ли, долго ли, но принужденью копья уступая,

Шли они все же, по их же следам разбивалась на глыбы

Крепкая пашня, — и силой быков, и пахаря мощью.

И грохотали при этом по бороздам, взрезанным плугом,

Комья, для силы людской неподъемные. Сам же он сзади

Шел и, ногой на лемех напирая, в стороны обе

Не преставая бросал в проведенную борозду зубы

И озирался, боясь, что взойдет урожай землеродных

Пагубный рано и вдруг нападет на него. Упирались

В землю медным копытом быки, трудясь неуклонно.