Александрийская поэзия
Шрифт:
Слезы у ней, горевавшей о доле тяжелой. Хотела
Душу губящие травы она отобрать, чтоб вкусить их.
Вот уж ремни разрешать у ларца она стала, желая
Травы оттуда достать, злополучная, но ниспустился
810Лютый страх пред Аидом внезапно на душу Медеи.
В оцепенении долго она пробыла. Представлялись
Ей то и дело заботы, отраду дающие жизни.
Вспомнились радости ей, что бывают порой у живущих,
Вспомнила — дева сама —
Солнца свет ей отраднее стал, чем прежде казался,
Правильно если она обо всем пережитом судила.
Снова на землю с колен опустила свой ларчик Медея,
Помыслы, думы ее, изменясь по внушению Геры,
Уж не двоились. Она ждала лишь восхода денницы
820Чтобы, едва засияет она, волшебное средство
По обещанию дать и лицом с ним к лицу повстречаться.
Часто затворы с дверей поднимала она, чтоб увидеть,
Брезжит ли свет. И желанное ей вдруг метнула сиянье
Эригенея, и вмиг движеньем наполнился город.
Арг своим братьям велел на месте остаться покуда,
Дабы следили за тем, что замыслит и сделает дева,
Сам же опять, отделившись от них, к кораблю возвратился.
Дева, едва увидав сиянье первое утра,
Пряди русых волос убрала своими руками,
830Ибо у ней, растрепавшись, они небрежно висели;
Щеки она освежила затем; благовонною мазью
Начисто тело натерла; оделась в прекрасное платье,
Что на застежках, красиво изогнутых, крепко держалось,
Голову дивную белой, сребристой фатою накрыла.
С места на место она ходила по горнице долго,
Скорби забвенью придав, и те, что уже предстояли,
Страшные, так же и те, что должны народиться в грядущем.
Вот приказала служанкам она — двенадцать их было,
Ночь проводивших в сенях ее благовонной светлицы,
840Сверстниц Медеи, что ложа еще не делили с мужами —
Мулов как можно поспешней запрячь в колесницу ей, дабы
Быстро они отвезли ее в храм дивнозданный Гекаты.
Начали тут для Медеи служанки повозку готовить,
Тою порой из резного ларца Медея достала
Зелье, — оно, говорят, «Прометеевым цветом» зовется.
Если кто-либо, склонив единородную Деву
Жертвой, свершенной в ночи, тем зельем тело омоет,
Ни для ударов железа не может он быть уязвимым,
Ни пред пылающим он не отступит огнем. Но и силой
850Будет в тот день он и мощью своей пред всеми отличен.
Вырос впервые тот цвет, когда проливалась по капле
Там на Кавказских горах орлом-кровопийцей
Кровь Прометея-страдальца, бессмертная красная влага.
В локоть длиной произрос цветок из влаги из этой,
На корикийский шафран вполне своим цветом похожий,
Стеблем двойным вознесен. Глубоко в земле притаился
Корень, подобный куску кровавого мяса и полный
Сока (похож он на сок темноцветный горного дуба).
Сок собирала для чар в ракушку каспийскую дева,
860Семь раз омывши себя водой, неустанно текущей,
Семь раз призвавши Бримо, 400что юношей бодрых питает,
Мертвых царицу, Бримо подземную, ночью что бродит,
Мрачною ночью призвав, одетая в темное платье.
Рев прокатился под черной землей, содрогнувшейся в муках,
В миг, когда корень титана был срезан, и стоном ответил
Сам Япета сын, от боли душою слабея.
Вынувши зелье, Медея его в благовонный вложила
Пояс, что был у нее вкруг персей прекрасных повязан.
Выйдя из двери, на быстрой она поместилась повозке,
870Вместе же с нею и две с двух сторон поместились служанки.
Вожжи и бич превосходной работы взяла она в руку
Правую и понеслась по городу. Сзади служанки
Все остальные бежали, держась за кузов повозки,
Вдоль по широкой дороге ей вслед. На бегу поднимались
Легкие полы хитонов у них до колен белоснежных.
Так иногда, в тихоструйных Парфения водах омывшись,
Или в волнах Амниса-реки, Летоида несется,
На золотой колеснице своей поместившись, влекомой
Быстрых оленей упряжкой; летит по холмам и по кряжам
880Издалека, чтобы жертвы приять, обильные туком,
Следом же спутницы нимфы несутся, — одни собралися
К ней возле самых истоков Амниса, другие пристали
На изобильных ключами горах и в чащобах; а звери
Ластятся с визгом, исполнены страха перед нею, идущей, —
Так же Медея по граду неслась, и все расступались
Люди пред нею и взор отводили от дочери царской.
Сзади остались когда дивнозданные города стогны
И, по равнине проехав, достигла храма Медея,
Быстро сошла она наземь с прекрасноколесной повозки
890И служанкам своим такое промолвила слово:
«Грех я свершила, подруги, большой, — не почуяла вовсе,
Что на мужах иноземных, в стране пребывающих нашей,
Божье проклятье лежит. Смятением город охвачен.
Вот почему ни одна из женщин сюда не явилась,