Алексеев. Последний стратег
Шрифт:
Письмо было отправлено 18 марта, а уже утром следующего дня Временный комитет Государственной думы рассмотрел вопрос о новом Верховном главнокомандующем. В постановлении, написанном под диктовку Родзянко, говорилось:
«…Признать, что в интересах успешного ведения войны представляется мерой неотложною освобождение генерала Алексеева от обязанностей Верховного главнокомандующего. Желательным кандидатом является генерал Брусилов...
Общее руководство ведением войны, за исключением стратегии, управления и командования
Всем всё было ясно. Князь Львов и его «временные» министры стояли за Алексеева. Родзянко и его «временные» думцы - за Брусилова. Каждый из них желал видеть на посту российского Верховного главнокомандующего только своего человека. Иными словами говоря, и Львов, и Родзянко заглядывали в будущее. «Временными» они долго оставаться не хотели. Оба мечтали о полноте власти.
Однако Временное правительство продолжало стоять на своём. Во-первых, многие министры были в плохих отношениях с думцами. Во-вторых, сказывалась совместная работа части из них с начальником штаба Ставки. Иными словами говоря, Михаил Васильевич Алексеев обладал несомненно большим личным авторитетом среди фронтового офицерства и армейского генералитета.
Выход из конфликтной ситуации нашёл не кто иной, как сам военный и морской министр А. И. Гучков. Первое в истории гражданское лицо на такой должности, он с разрешения князя Львова направил командующим фронтами и армиями телеграмму следующего содержания:
«Временное правительство, прежде чем окончательно решить вопрос об утверждении Верховным главнокомандующим генерала Алексеева, обращается к вам с просьбой сообщить вполне откровенно и незамедлительно ваше мнение об этой кандидатуре».
Уже самой телеграммой военный и морской министр подавал голос за Алексеева. Фронтовой генералитет в своём большинстве дал в столицу положительный ответ.
В Петрограде это расценили так: действующая Русская армия проголосовала «за» князя Львова и против Родзянко. То есть принципиальная победа в нешуточной политической схватке оказалась на стороне правительства, а не парламента.
Но в пользу Алексеева высказались не все фронтовые военачальники. Так, командующий 5-й армией генерал Драгомиров высказал следующее опасение:
«Вряд ли генерал Алексеев способен воодушевить армию, вызвать её лихорадочный подъем...».
Ревниво относившийся к фронтовым успехам и карьере Алексеева в Первой мировой войне главнокомандующий армиями Северного фронта генерал Рузский ответил уклончиво:
«По моему мнению, выбор Верховного должен быть сделан волею правительства».
Тем не менее, генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев стал Верховным главнокомандующим России. Поздравления ему прислали военные вожди всех союзных стран Антанты. Хотя он в силу своей несговорчивости для Парижа и Лондона «подарком», вне всякого сомнения, не был.
Свою должность начальника штаба Ставки Алексеев сдал генералу от инфантерии В. Н. Клембовскому, который был его ближайшим помощником и пользовался исключительным
Временное правительство само выбрало нового начальника штаба Ставки. В Могилёв прибыл с предписанием военного и морского министра генерал-лейтенант А. И. Деникин, командир 8-го армейского корпуса. Прославившийся в делах Юго-Западного фронта, прежде всего во главе 4-й стрелковой «Железной» бригады, которая затем была в ходе боев преобразована в стрелковую «Железную» дивизию. Её бойцы в кровопролитных боях среди карпатских лесов показали подлинные чудеса доблести и храбрости.
До этого Алексеев с Деникиным близкого знакомства не имели. Но Михаил Васильевич знал, что начальник его штаба имеет прекрасные боевые характеристики и отменно владеет тактическим, а значит, и оперативным искусством.
Собственно говоря, менялось всё штабное начальство Ставки. Должность первого генерал-квартирмейстера занял генерал-лейтенант Я. Д. Юзефович, одно время командовавший Кавказской туземной («Дикой») конной дивизией. Вторым генерал-квартирмейстером стал С. Л. Марков, имевший опыт командования пехотной дивизией. Оба они в скором времени, менее чем через год, станут военачальниками белой Добровольческой армии.
Не стало в Могилёвской Ставке великого князя Сергея Михайловича, ушедшего в отставку по воле Временного правительства. Его заменил на посту полевого генерал-инспектора артиллерии генерал М. В. Ханжин.
А. И. Деникин писал, как непросто складывались отношения между ним и Алексеевым. Военный и морской министр Гучков, человек сугубо гражданский и потому не знакомый с военной этикой, просто поставил Михаила Васильевича перед фактом:
«Такой полупринудительный порядок назначения Верховному главнокомандующему ближайшего помощника не прошёл бесследно: между генералом Алексеевым и мною легла некоторая тень, и только к концу его командования она рассеялась. Генерал Алексеев в моём назначении увидел опеку правительства...
Вынужденный с первых же шагов вступить в оппозицию с ним, оберегая Верховного - часто без его ведома — от многих трений и столкновений своим личным участием в них, я со временем установил с генералом Алексеевым отношения, полные внутренней теплоты и доверия...».
Первая встреча в Ставке складывалась тяжело для обоих генералов. Верховный принял своего начальника штаба сразу же после его прибытия в Могилёв.
— Ну что же, раз приказано свыше, то принимайте должность.
— Позволю сказать, что я на эту должность не просился и долго отказывался перед военным министром Гучковым.
— Я об этом знаю. Понимаете, Антон Иванович, здесь масштаб работы широкий, нужна особая подготовка. Однако делать нечего, будем вместе работать.
— Михаил Васильевич, при таких условиях я категорически отказываюсь от должности.
— Но ведь приказ на вас уже состоялся.
— Любой приказ можно отменить. Особенно сейчас. И чтобы не создавать трений между вами и правительством, заявляю, что это исключительно моё личное решение.