Аленкин клад. Повести
Шрифт:
— Батя, да ты о чем?
— Глянитесь друг дружке — к одному берегу.
Отец умолк и посмотрел на сына так, словно последний раз спросил: все, мол, уразумел?
— В котельную больше не пойдешь, — улыбнулся Константин — Я уже лопату по руке обладил и робу купил.
— Спасибо! Теперь, значится, второй вопрос.
В спальне скрипнула кровать, мать Героя перекрестилась и к столу:
— Молочка-то парного по стаканчику не уважите?
— Другим молочком, мама, пора запасаться, — засмеялся Константин. — Как, по-твоему, Капа не выставит наших сватов за порог?
— Да
— Костя, не слушай баб! — прервал жену Александр Федорович. — Невест выбирать — наше, мужское дело!
…Жизнь Героя после войны, как говорится, вошла в берега. Капитолина ему и женой, и другом, и советчиком умным стала. На железнодорожной электростанции, когда он вышел на работу, правда, машинисты-турбинисты перессорились. Каждому хотелось Константина Иванова взять кочегаром в свою смену. Победителем в споре оказался Антип Акимович Берестов, в прошлом гальванер крейсера «Аврора». Пока в кабинете начальника электростанции кипели страсти, он, зная намерение Константина, притащил из дому связку книг, вручил их Иванову и дал твердое слово:
— У меня за год первоклассным машинистом-турбинистом станешь!
Работать кочегаром Константин Иванов начал необычно: «поднимет пар на марку» и то старые колосники из котельной выносит, то спрессовавшийся шлак ломом долбит и на свалку бадьей таскает, то покрытые сажей стены из шланга горячей водой моет… Сменщики, глядя на него, тоже рукава засучивать стали. Кочегарка через неделю по чистоте стала не уступать машинному залу.
Антип Акимович назначил было занятия по электротехнике, а Константин старое продолжает: рукав из жести для подачи угля и торфа ладит, пол метлахской плиткой настилает… И все у него получается красиво, добротно.
Когда в кочегарке появились вентиляторы, пылеуловители и цветы, кочегар объявил учителю о готовности к занятиям. Антип Акимович с того дня заважничал: голову поднял выше и, подражая старым профессорам, которых видел только на Экране в кино, стал в обращении с учеником подчеркнуто вежливым:
— Ну-с, Константин, скажите, пожалуйста, от чего зависят обороты генератора?
Ответ радует старого машиниста-турбиниста.
— А теперь, голубчик, схему защиты генератора от коротких замыканий начертите и, пожалуйста, объясните, почему при коротких замыканиях напряжение падает, а сила тока возрастает?
Вычерченную Константином схему Антип Акимович сличал с заводской, затем спрашивал разрешения просмотреть тетрадь по физике, дотошно проверял решение каждой задачи и делал выводы:
— Месяца через три, пожалуй, можно аттестовать. Теперь, голубчик, расскажите, как пустить в параллель два генератора. Да, вот еще: слесарное, токарное дело, технику безопасности, монтаж силовых линий и вторичной коммутации не забывай! На экзаменах за это дело я тебя, как рынду, драить буду!..
Год пролетел незаметно. А сколько перемен в жизни Героя! Он стал старшим кочегаром электростанции, подготовился к экзаменам, помог отцу «перетрясти» старый дом… Но самым ярким событием было рождение сына. Первенца назвали в честь деда Александром. У старика радости непочатый край!
— Наш род-то мужиком прибавился! Правда, внук весь в меня? Ты погляди! Ну, полюбуйся, какой богатырь!
— Да полно-те, Федорыч. Сам-то хуже малого стал. И сегодня его понесешь тятьку с маткой встречать?
— А как же?!
Вечером старик вышел из дому с внуком на руках и прямой дорожкой к нарсуду, где невестка секретарем работала. Вот уже и три тополя миновал, и старую березу, а молодых все нет.
— Наши чего-то припозднились, — начал объяснять старик внуку. — Ан нет, матка вон идет. Но одна…
— Константина к военкому пригласили, — объяснила Капитолина Александру Федоровичу. — Беседа там у них.
Иванов из военкомата вернулся к ужину. За столом, как обычно, поинтересовался у отца, на сколько за день подрос «богатырь», мать похвалил за вкусные щи, но после ужина почему-то словом не обмолвился о предстоящих экзаменах и не предложил Капитолине подышать свежачком.
— Ты чего это, Костя, вечернюю прогулку отменяешь? — поинтересовался отец. — Крепенько, поди, натанцевался у топки с лопатой?
Константин, потирая намятые черенком лопаты ладони, сослался на усталость.
— И я сегодня приморилась, — предчувствуя что-то неладное, слукавила Капитолина. — Музыку, Константин, послушаем или о первом бале Наташи Ростовой почитаем? Ты говорил, тебе очень понравилась эта глава в романе. Почему ты молчишь?
Жену обманывать Константин Иванов не мог, сказать правду не имел права. Да и не в обмане дело-то. Просто есть у мужчин свои мужские разговоры. Не всякая тяжесть женщине по плечу, и делить ее мужчинам с подругами не полагается. Нужно все обдумать самому, принять решение, а уж затем как-то осторожно сказать супруге.
— Почему ты молчишь? — не унималась Капитолина.
— Думаю о том времени, когда на всей планете наступит мир.
— А ты чего это о войне?
— Да так. В военкомате разговор о переподготовке был.
— Тебя в армию призывают?
— Сегодня нет.
Капитолина, успокоенная ответом, уснула. Константин, наоборот, до утра не сомкнул глаз…
«Нам кажется, вы из числа настоящих большевиков, — говорили ему в райкоме. — Такие люди нужны отечеству для выполнения наиболее ответственных заданий… Подучитесь на специальных курсах, присвоим звание… А куда идти — после скажем. Покамест и сами не знаем… О семье не беспокойтесь, на этот счет все обдумано».
Гвардии старшина запаса все взвесил, обдумал, утром пришел в военкомат и кратко ответил:
— Согласен.
IV
Самолет вырулил на старт, взревел моторами. Старший лейтенант Иванов увидел в круглое окошко метнувшееся навстречу заснеженное поле аэродрома, затем неоглядное белое пространство провалилось куда-то вниз, и на сердце у него стало тоскливо. Восемь лет он в этой пустыне с боевыми друзьями выполнял задание Родины. А теперь его, тридцатилетнего мужчину, признали негодным к воинской службе.