Алхимическая кофейня Зои
Шрифт:
Вождь клана Морского паука, купив всё необходимое себе и своим людям, неожиданно обошёл Огюста и ткнул пальцем в единственный закрытый фургон, где находилась я.
— Покхажи мне товары в этом фурхгоне, Огхюст, — при этом Горбоклык не просил, а почти приказывал.
Краснорукий бросил внимательный взгляд на фургон, я увидела, что в его глазах промелькнуло опасение:
— Ты вроде говорил, что ковры тебе ни к чему.
— Я вхсё рхавно хочу взгхлянуть, — прорычал самый главный хобгоблин и цепким жадным взглядом мелких тёмных глаз рассматривая
От его зубастой ухмылки и поблёскивающих поросячьих глаз, у меня всё тело пропиталось глубоким мертвенным холодом. Я очень красочно и ярко представила, что именносо мной сделают, если обнаружат и какова будет моя дальнейшая судьба.
Паника наполнила сознание, я заметалась по фургону, а Огюст уже шуршал замками. Но, хвала ему, делал это как можно медленнее, не торопясь и не оставляя попыток отговорить Горбоклыка смотреть на товары внутри данной повозки.
Именно благодаря его намеренному затягиванию процесса открытия замков, я сумела вернуть себе частичное самообладание и нашла подходящий рулон ковра, внутрь которого смогла забраться.
Я только-только успела скрыться, как левая дверца деревянной крытой повозки со скрипом поднялась вверх.
— Ну, вот, смотри, раз уж так хотел, — произнёс Огюст Краснорукий.
Возможно, мне показалось, но в голосе главаря контрабандистов послышалось что-то похожее на облегчение.
Я услышала хрипловатое дыхание вождя хобгоблинов, затем вздрогнула от внезапно качнувшегося пола деревянного фургона. С испуганным оцепенением я поняла, что Гробоклык забрался внутрь повозки и сейчас стоит совсем рядом со мной.
С округлёнными от безмолвного страха глазами, я таращилась на обратную сторону ковра, которая была перед мои лицом и прислушивалась к шагам предводителя хобгоблинов. До меня доносился звук его сипловато-шипящего дыхания, а через пару секунд я ощутила и противную вонь его тела.
Он был совсем рядом, меня отделяли от него только несколько слоёв смотанного в рулон ковра! Помня о теории материальности мыслей, я старалась не думать о том, что это патлатый носач может заглянуть сюда и увидеть меня.
У меня не было сомнений в том, как в этом случае поступит Огюст. Хобгоблинов слишком много, а контрабандисты даже если бы и могли противостоять им, вряд ли решились драться с хобами. Да и ради чего? Краснорукий не захочет терять такого выгодного покупателя, как Горбоклык. Скорее Огюст прикинется дурачком и скажет, что знать про меня не знает и вообще, я тайком пробралась в их фургон.
Однако и отдаваться на милость хобгоблинов, если меня обнаружат, я просто так не собиралась. У меня в руках теплела маленькая термо-чашка с интересным кофейным эликсиром, обладающим крайне неприятными свойствами. Гораздо хуже, чем просто крепкие колючие вьюны с парализующим ядом.
Рядом со мной прозвучал резкий звук распоротой ткани. Я вздрогнула, зажала себе рот рукой, чтобы ненароком не выдать себе нервным вздохом или непроизвольным выкриком.
Никогда не думала, что звук зверски разрезаемой ткани может повергать меня в такой ужас!
Дыхание и шаги вождя хобгоблинов прозвучали совсем рядом. Я зажмурила глаза, превозмогая невыносимое паническое чувство. Судорожная оторопь сжимала моё тело, стискивала поясницу, шею и кисти рук. Прижав руки к груди, я слушала, как моё сердце бешено мечется в грудной клетке. Толчки его нервных ударов звучали в области горла и под лопатками.
Хобгоблин разрезал ещё один ковёр, который, судя по более громкому звуку, стоял совсем рядом со мной.
— Если ты закончил портить мой товар, то стоит заплатить за полученное удовольствие, Горбоклык, — заметил Огюст.
— Тхы полухчишь деньги, Краснорхукий. Но мхне покхазалось, что я чтохто слыхшал… Похоже… на кхрик… девхечхий кхрик…
Я зажмурилась и, поджав губы, чуть помотала головой. Значит, я всё-таки не сдержалась, когда тот хоб зарубил несчастного пленника.
Девятая ведьма побери! Так глупо! Аж зло берёт на саму себя!..
Ещё несколько секунд хобгоблин покрутился между рулонов ковров, а затем я услышала, как он спрыгнул на землю.
— Нам похра, Огхюст. Я рхад нашхей встрхечи. Кхогда мы пхродадим тховар, я бы хотел встрхетиться схнова.
— Как пожелаешь, Горбоклык, дружище, — послышался угодливый голос вождя контрабандистов.
Затем я услышала, как закрылась дверца фургона и притихли звуки голосов, хрюканье страшных вепрей и дуновения ветра. Для надёжности я выждала ещё некоторое время, чтобы быть уверенной в том, что опасность миновала. И только убедившись, что мне ничего, в данный момент, не угрожает, рискнула выбраться из своего душного укрытия.
Страх ещё топтался на сердце и царапал изнутри душу. Меня одолевала мелкая дрожь. В голову напролом лезли сотни однообразных пугающих мыслей о том, чтобы со мной сделали хобгоблины окажись я в их власти…
Вот никогда бы не подумала, что меня настолько сильно, буквально до дрожи в коленях и пред инфарктного состояния пугает мысль об изнасиловании и продажи в рабство. Наверное, я не задумывалась об этом, как о чём-то, что по-настоящему может случится и со мной. Это всё казалось чем-то далёким, и ужасало лишь, когда подобные случае появлялись в новостях, да и то эффект от впечатлений был коротким.
Хобгоблины распрощались с Огюстом и, через несколько минут, погнали своих многочисленных пленников прочь.
Я тут же выбралась из фургона, а Краснорукий продолжающий махать рукой вслед последним хобам, ринулся ко мне, схватил за руку и отвёл за фургон.
Как только мы оказались вне поля зрения большинства контрабандистов, их главарь перестал улыбаться, а выражение его лица стало свирепым.
— Вы что, моншерли, решили жизнь в рабстве хобов закончить, предварительно обслужив каждого зубастого ублюдка?!