Алхимия крови и слез

-Мэй-

— Нет, не лекарей. Позови моего брата. Только его. Не говори зачем.

Либо Эйдарис понимал, что лекари тут не помогут, либо не хотел, чтобы о его слабости знали. Дея приоткрыла дверь и коротко распорядилась, чтобы срочно послали за принцем Кэлраном.

Она понятия не имела, сколько у того уйдет времени, чтобы явиться в покои императора. Может, Кэл тоже принимает ванну, или лег спать. Или ушел развлекаться.

Эйдарис сидел, стиснув зубы, он тяжело дышал, по виску катилась капля пота. Он попытался встать, но тут же упал обратно.

Перепуганная Дея налила воды, но он отрицательно качнул головой. Дея едва поставила стакан на стол, когда дверь распахнулась, и влетел Кэл.

Он явно еще не успел принять ванну и переодеться, припыленный после дороги, в расстегнутом на верхние крючки, но не снятом камзоле. Как будто он раздевался, когда к нему пришли слуги, поэтому он сразу кинулся к брату, не потрудившись застегнуться.

У Кэла ушли доли мгновения, чтобы охватить взглядом комнату и оценить происходящее. Он кинул на Дею такой взгляд, что она поняла, лучше оставаться на месте и постараться быть как можно более незаметной.

В два шага Кэл оказался около Эйдариса и присел:

— Что?..

— Ее магия… кажется, как с тобой. Шрам резко заболел.

Когда он договаривал, Кэл уже поднялся. Он исчез во внутренних комнатах императорских покоев, видимо, прекрасно тут ориентируясь. Вернулся с баночкой, откручивая на ходу крышку. Дея заметила, что внутри мазь, а потом ощутила и запах, густой, болотистый. Кэл мягко заставил Эйдариса откинуться на спинку софы, задрал его рубаху и быстрыми уверенными движениями мазанул по шраму.

Дея не совсем поняла, что он делал потом. Как будто надавливал пальцами вокруг темного шрама, массировал определенные точки, но Эйдарису явно стало легче. Он перевел дыхание и расслабился.

Наблюдая за руками Кэла, стараясь не пялиться на Эйдариса почти без рубахи, Дея пропустила тот момент, когда принц посмотрел на нее.

— Что это было? Если и теперь начнешь щебетать, что магией не владеешь, я убью тебя прямо тут за нападение на императора.

Взгляд Кэла был таким же темным, как у брата, но Эйдарис вряд ли позволил бы себе поддаться эмоциям, а вот Кэл мог. В его голосе не было угрозы, скорее, просто рассказывал, что сделает. Дея не была уверена, что он сможет, если начнет приближаться… но, если причинит ему вред, вряд ли Эйдарис ее простит. Может, тогда быстрая смерть от кинжала принца покажется благословением.

— Я правда не знаю, — ответила Дея. — Во мне почти нет силы, я никогда не обучалась магии. Может… может быть, что-то вплел мой брат. Дал весомые напутствия, чтобы мне не причинили вред. Он вряд ли предполагал, что сработает вот так.

Кэл закончил со шрамом брата, он закручивал баночку с мазью, поднимался и хмурился. Явно собирался сказать что-то резкое, но его опередил Эйдарис. Он поморщился, когда садился поудобнее, еще был бледным, но явно уже не испытывал боли.

— Что за магией владеет твой брат, Дея? Какие напутствия он дал? Что он сказал тебе напоследок?

Видимо,

Эйдарис сталкивался с чем-то подобным или просто догадался, потому что задавал правильные вопросы. И что-то в его взгляде… он наверняка понял, что произошло. Если Дея сейчас соврет, сделает этим хуже для всех.

— Заклинание на защиту темными дафорами.

Древние мрачные духи, которые требовали кровавых жертв, поэтому их запретили в Мередаре. Уж конечно, император знал об этом. По быстрому взгляду, которым он обменялся с Кэлом, Дея поняла, что Эйдарис очень даже осведомлен. Просто не знал, что подобной магией балуется мередарский наследник.

— Чары защищают тебя, — сказал Эйдарис. — Темные чары брата, стоит приблизиться к тебе, и это можно счесть угрозой. Они не причиняют вреда, наверняка просто бьют по слабому месту.

— После ее магии, — подал голос Кэл, — я пришел к тебе на ночь.

Дея понятия не имела, что это значит, и каким образом может быть «слабым местом» принца, но он явно не хотел, чтобы она поняла. А вот Эйдарис кивнул с мрачным видом.

— Мы найдем способ избавиться от этого. Ходячая угроза в замке не нужна. И пока что, принцесса Дея, то, что твой брат занимается темной магией, не будет известно никому. Если ты проявишь благоразумие.

Дея кивнула. Она прекрасно понимала, если в империи всем плевать, что там за темные чары, то в Мередаре брата за подобное могли не только отлучить от короны, но и лишить жизни, если выяснится, что он приносил кровавые жертвы. Зачем она рассказала! Могла же соврать, что это темное благословение какой-то служанки… хотя у той вряд ли хватило бы сил. Принцесса сглупила, но ей повезло.

Взамен же Дее стоит помалкивать, не лезть и уж точно не распространяться о том, что халагардская рана осталась хоть и шрамом, но слабым местом.

— Я понимаю, ваше сиятельство. Спасибо.

Покидая покои императора, Дея заметила, что Кэл снова опустился рядом с братом, осторожно проходясь пальцами вокруг шрама. Принц что-то говорил, но Дея не могла расслышать слов. Эйдарис откинулся на спинку софы, прикрыл глаза, и вечерние тени красиво очерчивали его лицо.

Дея подумала, что ей повезло, всё могло окончиться гораздо хуже.

А еще решила, что пора ей самой начать действовать, если она не хочет оставаться разменной монетой в чужих играх.

7

Не лезь в пекло. Но и не упускай своего.

Так всегда говорила Ливалея, сестра Деи. Бойкая красотка, которая дурманила мужчинам головы одним взмахом ресниц. Дея так не умела и не видела смысла. Она помнила, как усмехался брат, Дэнар, на подобные высказывания и замечал, что иногда стоит упускать возможности, чтобы приобрести еще большие. Стоит пользоваться не внешносью, которая с годами всё равно померкнет, а разум, который принесет куда больше пользы.

Теперь Дея сидела в своей комнате и размышляла над письмом брату.