Алиби-клуб
Шрифт:
Я просто смотрела на него и качала головой.
– Я не хочу, чтобы ты водилась с этой компанией, Елена, – признался Лэндри. – Это небезопасно.
– Учитывая, что ты только что обо мне сказал, какая тебе разница? – поинтересовалась я. – Почему бы просто не оставить меня в покое? Я знаю, что делаю.
– Не важно. Их много, ты одна.
– Думаешь, они собираются утащить меня как стая шакалов? – осведомилась я. Не то чтобы эта мысль меня не посещала, когда Барбаро звал в одиночку с ним куда-нибудь отправиться. – Знаешь что-то, чего не знаю я?
– Я
Я заглянула за его плечо. Испанец торчал у входа, наблюдая и ожидая. Он не мог нас слышать, но я уверена, прочитал по языку наших тел, что мы с Лэндри кто угодно, но не друзья. Хорошо. Я не хотела, чтобы алиби-клуб думал, будто я все еще работаю на офис шерифа; то, что они обо мне узнали и так достаточно плохо.
– Да ну? – спросила я Лэндри. – Знаешь, что эти ребята друг за друга горой в любой ситуации? Знаешь, что их попойки обычно заканчиваются без одежды, и – между прочим, это я не по личному опыту говорю – проходят настолько жестко, что ты даже представить себе не можешь. Знаешь, что они называют себя алиби-клубом?
– Алиби-клубом?
Очко в мою пользу. Лэндри не знал. Мне удалось его обскакать. У меня все еще сохранилась эта жилка: взять дело в свои руки, найти доказательства раньше остальных. Однажды коп…
Я снова глянула мимо Лэндри, Барбаро как раз вернулся в здание.
– Кто тебе рассказал?
– Лизбет Перкинс. Той ночью в «Игроках» она поругалась с Ириной, потому что не хотела, чтобы та осталась веселиться дальше.
– Но Маркова не послушалась, – пробормотал Лэндри.
Он отвернулся, размышляя, перекладывая в голове кусочки головоломки. Эти внешние признаки мне знакомы.
– Что тебе известно? – спросила я.
Лэндри не ответил.
– Что тебе известно? – Я повторила вопрос, понимая, что он не собирается мне ничего рассказывать. «Вскрытие», – подумала я.
– Ты знаешь, что с ней произошло, – предположила я. – Знаешь, как она умерла, что с ней сделал убийца. Тебе известно был ли там один убийца или больше.
Лэндри молчал.
– Она была моей подругой, Лэндри.
Он состроил гримасу.
– Не называй ее своей подругой. Ты только и делала, что жаловалась на ее отношение.
– И что с того? Я и на твое отношение жаловалась, когда еще считала тебя своим другом. Я так понимаю, это осталось в прошлом, и мне не следует ждать, что ты чем-нибудь поделишься.
Лэндри пожал плечами.
– Мне ты тоже далеко не все рассказала.
– О чем? Я передала тебе все, что знаю, что удалось выяснить.
– Ты не рассказала мне о себе и Беннете Уокере, – заметил он. – Почему бы это? Ты знала, что рано или поздно я все разузнаю.
– Не рассказала, потому что это к делу не относится. Двадцать лет прошло.
– Держу пари, для тебя это важно.
– Что это значит?
– Это значит: ты думаешь, что Беннет прикончил Ирину.
– Откуда тебе знать, что я думаю, – возмутилась я. – Все более и более очевидно: о том, что имеет для меня значение, ты не знаешь ничего.
– Может,
– Зачем? – требовательно спросила я. – Зачем мне это делать? Для чего чем-то с тобой делиться? Почему я должна доверять тебе, Джеймс? Ты продемонстрировал мне, что возьмешь все, чем я с тобой делилась и используешь против меня. Если я что и усвоила, будучи дочерью Эдварда Эстеса, так то, что нельзя никому ничего рассказывать. У меня есть право хранить молчание.
Он коснулся моей руки, когда я собралась уйти. Отшатнувшись от него, я продолжила идти. Желая выскочить из своей жизни и шагнуть в другую, где у меня не будет прошлого, никто ничего обо мне не будет знать, и я смогу стать тем, кем захочу.
Какая приятная фантазия. Если бы я только могла все это бросить. Но я не знала, как стать кем-то другим, и не знала, что делать, кроме как продолжать идти своей дорогой.
Глава 25
Как только Елена направилась к своей машине, подъехал Вайс и припарковался по другую сторону дороги.
– Вон наша проблема идет, – съязвил он, вылезая из автомобиля.
– Заткнись, – отрезал Лэндри и пошел к зданию.
Ему хотелось выпить и закурить, и найти силы отключить свои чувства как социопат. Жизнь стала бы намного легче, лишись она эмоций: не надо тратить энергию на чрезмерную реакцию, гнев, сожаление. Если все будет продолжаться в том же духе, он раньше времени загонит себя в могилу.
– Они не собираются сотрудничать, – заявил Вайс. – Эти парни из тех, кто отстегивает адвокатам по три сотни в час, просто потому, что те хорошо смотрятся в костюмах от Брукс Бразерс.
– Ну, вызовут они своих псов, – рявкнул Лэндри, – что с того?
– Я просто говорю.
– Я и не жду, что они станут сотрудничать. Хочу немного увеличить напряжение. Отказ от ДНК-теста лишь выставит их виновными.
– В получении группового тарифа на минет, – добавил Вайс. – До раскрытия этого убийства нам еще очень далеко.
– Они называют себя алиби-клубом, – сообщил Лэндри.
– Алиби-клубом? Где ты это слышал?
– От девчонки Перкинс, – ответил Лэндри, что было не совсем ложью. – Она рассказала, что на их вечеринках некоторые вещи выходили из-под контроля.
– Перкинс была там в субботу ночью? Я думал, она ушла.
– Она пыталась уговорить Маркову не оставаться.
Вайс остановился и посмотрел на него.
– Когда она все это тебе рассказала? Утром тебе едва удалось из нее имя вытянуть.
– Может, ей просто не понравился ты, Вайс, – предположил Джеймс.
– Отвали.
– Пойдем, покончим с этим, – позвал Лэндри и вошел в бар «Седьмой чаккер».
Заведению «У Магды» было до него далеко. Красивый, отделанный под старину бар, на стене плазменный экран, транслирующий поло-матч, официантка, которая не выглядела так, словно дважды в день нуждалась в бритье. Он прошел прямо к столу, где сидели Броуди, Уокер и Барбаро. Вайс занял столик Себастьяна Фостера.