Алистер
Шрифт:
Мне страшно это признавать, но мне нужно больше.
Но время… Оно безбожно уходит от меня всё дальше. Этот пазл оказался слишком большим. Сколько мне осталось?
Я открываю крышку часов. Три часа. Шорох одеяла. Мне осталось три часа.
А я хотел всего лишь насладиться красивым морозным утром. Закат удалось запечатлеть, но рассвет на террасовой долине — не мой уровень возможностей. Окна из комнаты выходят на запад, и это уже само за себя говорит. А я молчу и переполняюсь ожиданиями.
— С
И получил от него взгляд пьяного каторжника. А что насупилась, моя пучиглазка?
— Звучит отвратительно, перестань, — внятно пожаловался он.
Знаете, и мне таки кажется, лучшим вариантом было бы «любимый Рю», как я его внутренне называю, но раз мы такие буки и отказываемся от поистине звучащих обращений, то получите и распишитесь, молодой человек.
— Зачем выпендриваться?
— Просто хватит, — он поднял руку в мирном жесте, и было бы серьёзным упущением не воспользоваться подвернувшейся удаче.
Я ухватился за его руку и не резко потянул на себя. Недовольный стон. Я не собирался её отпускать, но ладонь сама каким-то образом выскользнула, а за ним упало и всё тело.
— Ты ленивый, месье Куросава, проснись и пой! Мир ждёт тебя! — я отошёл от кровати на безопасное расстояние, а то вдруг у него в планах в самый неподходящий момент взорваться, и потихоньку начинал собирать свой футон, выравнивая на нём ткань, как было изначально.
— Положи на место, — Рю сказал полностью трезво, из-за чего я в ту же секунду без возражений прекратил.
— Почему это?
— Потому что ты так покажешь мою негостеприимность.
— Оу, а она была?
— Дай мне вон ту палку, — и вправду, у него за шкафом торчала деревянная палка.
— Зачем?
— Я тебя тресну.
И вроде бы можно заканчивать с сонным бредом, однако я не готов сменить это на иное проявление бесед с этим парнем.
— Да ладно, ты даже её поднять не сможешь.
— В таком случае помолчи ещё минуту, и я…
— Ты что, засоня?
— …и я выгоню тебя.
— М-да, дела плохи, — я потёр пальцем подбородок. — И кто-то ещё твердил про гостеприимство.
— Приставку «не» забыл, — нагло поправил Рю. — Я каждый день встаю с восходом солнца. Думал, шторы задёрнуты. А, понятно, неблагодарный ты гость. — Рю откинул голову, выгибая позвоночник, попутно падая на матрас. — Всё, я больше не засну, спасибо, — и клиент показывает мне поднятый вверх большой палец.
— Пожалуйста, рад стараться. Всё для тебя. Не нужно благодарностей, я от чистой души.
— А она у тебя есть? — мне это принимать за нормальный вопрос или за риторический?
— По логике, есть, — вышло крайне неуверенно. — Но это не является насущной проблемой.
Между тем Рю встал с кровати и сразу же занялся
— Я хотел предложить чай, но вспомнил, что ты не пьёшь.
— Это скромно сказало, но ладно. Предложение принимается. Я посижу с тобой, раз ты попросил.
— Я не то имел в виду. С тобой мой мозг устаёт гораздо быстрее, чем доработки с двоичным кодом.
— Звучит, как комплимент.
Я лаконично щёлкнул пальцами, что для Рю стало знаком для того, чтобы переодеться. Я укоризненно качаю головой. К счастью, частично Рю внял намёк.
— Тогда не смотри.
— Да я не то чтобы обращаю внимания на рёбра, в общем, на кости, — обвёл перед собой круг для общего понятия. — Я же не говорю, что ты костлявый, так что будь благодарен моей чуткости. — Меня беспокоит совсем не то. Когда ты стал таким… добрым?
Обожаю, когда он на меня зло зыркает. Вспоминается судьбоносная встреча, когда мы только узнали друг о друге. Я думал, мне снова попадётся левый старик, но на моё счастье где-то сверкнул маяк спасения — и появился Рю.
Он уже был одет в домашнее и откуда-то достал телефон.
— Откуда у тебя телефон? — я притворно удивился. Ну правда, я его ни разу с ним не видел.
— Захлопнись, а то без бабушкиных моти останешься, — Рю побежал по лестнице вниз, слепо веря, что я отправлюсь за ним, вот прям всё брошу и побегу. А ведь прав парень.
— Очень смешно.
Неправильно это — скрывать от клиента свои сомнения по поводу его смерти, но я пока не буду отрекаться от своих слов. Слишком уж громкие они. Много историй смертей в моей памяти, которые протекали в радужной обстановке, в глупом неведении клиента (с моим предупреждением), наполненные любовью, в конечном итоге оказавшиеся трагично оконченными, но в крайней точке приходила смерть. Я могу наблюдать издалека, это зависит от личности, но я прихожу, чтобы помочь клиенту, и отличного пути нет. Ошибки быть не может. Моя уверенность за ничтожные сутки неминуемо всё сокращается и сокращается.
А тем временем сбоку промелькнул Акира, такой сонный, что я даже не стал отзывать его. Он был непозволительно милым и держал в руках мягкую игрушку.
Как же всё-таки безмятежно по утрам за городом. Я даже могу позавидовать им, если бы был способен раскрываться в этом мире полностью как во Мраке. Господи, Вишенка такой милый, когда потирает свои глазки сжатыми кулачками.
Но мне приходиться позабыть о нём и отдать себя всего своему ненаглядному клиенту, ибо для моего ухода пока что слишком рано. Я виду Куросаву и чётко представляю, как у него над головой возникает вопрос: «Ты ещё не ушёл?» С сожалению… Нет, совсем не так… Пока нет, но я постараюсь, чтобы всё с тобой сталось хорошо.