Аллигент

Рот Вероника

– Думаю, пришло время забыть обо всем этом, - отвечает она, - даже если у меня была бы возможность вернуться, я бы не стала, думаю.

– Ты не скучаешь по фракциям?

– На самом деле, скучаю.

Она бегло оглядывает меня. Достаточно времени прошло с момента смерти Уилла и теперь я не вижу его, смотря на нее, я вижу только Кару. Я знал ее гораздо дольше, чем Уилла. Она - отражение его добродушности, достаточно, чтоб заставить меня чувствовать себя так, будто я могу задирать ее без лишних обид.

– Я процветала среди Эрудитов. Так много людей, которые

преданы инновациям и открытиям - это здорово. Но теперь, когда я знаю, как огромен мир... ладно. Я думаю, я переросла свою фракцию, как следствие, - она хмурится, - Извини, это было очень высокомерно?

– Кому, какое дело?

– Некоторых волнует. Приятно осознавать, что ты не один из них.

Я замечаю, но ничего не могу поделать, то, что некоторые одаривали меня ожесточенными взглядами или отступали от меня, пока мы шли. Меня ненавидели раньше, меня избегали раньше, в роли сына Эвелин Джонсон, тирана-афракционера, но сейчас меня заботит это куда больше. Сейчас я знаю, что я сделал что-то, что я достоин ненависти. Я предал их всех.

Кара говорит, - Забей на них. Они не знают, что такое принять сложное решение.

– Уверен, ты бы так не поступила.

– Это только потому, что меня учили быть осторожнее, когда не знаешь всей информации, а тебя учили, что рискованные поступки могут быть вознаграждены.

Она смотрит на меня боковым зрением.

– Или, в данном случае, без вознаграждений.

Она останавливается у двери в лабораторию, которую используют Мэттьюс и его начальник, и стучится. Мэттьюс открывает и кусает яблоко, которое держит в руке. Мы следуем за ним в комнату, в которой я узнал, что я не Дивергент.

Трис уже там, стоит рядом с Кристиной, которая смотрит на меня так, словно я что-то испортившееся, что необходимо срочно выбросить. В углу у двери стоит Калеб, его лицо всё в синяках. Я уже собираюсь спросить, что произошло, как вдруг замечаю, что костяшки пальцев у Трис такого же цвета, и она очень старательно пытается на него не смотреть.

Или на меня.

– Я думаю это все - говорит Мэттьюс - Хорошо.... эм... Трис, мне плевать на это.

– Это действительно правда - говорит она с улыбкой. Я ощущаю вспышку ревности. Она прочищает горло.
– Итак, мы знаем, что эти люди несут ответственность за нападение на Отречение, так что они не могут больше доверено охранять наш город. Мы знаем, что хотим что-то сделать с этим, и предыдущая попытка была вроде как... Её взгляд перемещается на меня, она смотрит так, будто разрезает меня на части.
– Плохо спланированной, заканчивает фразу она.
– Мы можем лучше.

– Что ты предлагаешь?
– говорит Кара.

– Всё, чего я хочу прямо сейчас, так это изобличить их во всем, что они сделали, говорит Трис.
– Всё Бюро не может знать, в чём замешаны их лидеры, и мы должны им показать.

Может тогда они изберут новых лидеров, тех, кто не будет мешать с дерьмом людей внутри эксперимента. Может распространить инфекцию сыворотки правды, чтобы они заговорили.

Я помню тяжесть сыворотки правды, заполняющую всё моё тело, лёгкие, живот и лицо.

Я помню насколько невозможным, мне казалось то, что Трис справилась с этой тяжестью, чтобы солгать.

– Это не сработает, - говорю я, - Они ГЧ, помнишь? ГЧ не подвергаются действию сыворотки.

– Это не обязательно так, говорит Меттьюс, щипая шнурок вокруг своей шеи, и затем закручивая его.
– Не так много мы видели Дивергентов, способных сопротивляться сыворотке правды. Только Трис, на моей памяти. Способность к сопротивлению сыворотке, похоже, у одних людей выше, чем у других - например, у тебя, Тобиас.

Мэттьюс пожимает плечами.

– Так что, именно поэтому я позвал тебя, Калеб, ты работал с сыворотками и раньше.

Возможно, ты разбираешься в них не хуже меня. Может мы смогли бы разработать сыворотку правды, которой будет сложнее сопротивляться.

– Я не хочу больше иметь с этим дело, говорит Калеб.

– Ох, закрой рот - начинает Трис, но Мэттьюс перебивает её.

– Пожалуйста, Калеб, говорит он.

Калеб и Трис обмениваются взглядами. Кожа у него на лице и на костяшках её пальцев почти одного цвета, фиолетово-сине-зелёная, словно измазана чернилами. Вот что случается, когда сталкиваются брат и сестра - они причиняют друг другу боль, так или иначе. Калеб садится на край стола, прислоняя затылок к металлическому шкафчику позади.

– Хорошо, говорит Калеб.
– Если ты обещаешь не использовать это против меня, Беатрис.

– С какой это стати?
– говорит Трис.

– Я могу помочь, говорит Кара, поднимая руку.
– Я тоже работала с сыворотками, когда была Эрудитом.

– Отлично. Мэттьюс сжимает ладони вместе.
– В это время Трис будет играть шпиона.

– Как насчёт меня?
– говорит Кристина.

– Я думала вы с Тобиасом, можете пойти с Реджи, говорит Трис.
– Дэвид не скажет мне ничего о мерах безопасности в Оружейной Лаборатории, но Нита не могла быть единственной, кто знал о них.

– Ты хочешь, чтобы я пошла с парнем, установившим взрывчатку, из-за которой Юрайа теперь в коме?
– говорит Кристина.

– Вам не нужно быть друзьями, говорит Трис, просто выведайте, что он знает об этом.

Тобиас тебе поможет.

– Мне не нужен Четыре, справлюсь сама, отвечает Кристина.

Она поворачивается к столу, разрывая бёдрами бумагу под собой, и кидает мне другой кислый взгляд. Я знаю, что должно быть она видит пустое лицо Юрайа когда смотрит на меня. Я чувствую, что что-то застряло у меня в горле.

– Вообще-то я нужен тебе, ведь он мне уже доверяет, говорю я.
– И эти люди умеют хранить секреты, так что потребуется некоторая хитрость.

– Я могу быть хитрой, говорит Кристина.

– Нет, не можешь.

– Он определённо прав . . . Произносит Трис с улыбкой.

Кристина шлёпает её по руке, Трис шлёпает её в ответ.

– Ну, тогда решено, говорит Мэттьюс.
– Думаю, нам стоит встретиться снова, после того как Трис посетит собрание консулов, которое будет в пятницу. Приходите сюда в пять.