Алмарэн
Шрифт:
– Знать сколько я провел. Сколько месяцев, лет. Считать свой примерный возраст.
– Вам, людям, важен свой возраст?
– Конечно, - я подошел ближе к Алме и сел на тот же камень, рядом, смотря на блеск зелени, там, наверху, - мы же не вечно живем. Ведь когда-то я умру.
«И ты снова останешься одна», - промелькнуло в моей голове, но я умолчал. О да, теперь я не хочу ранить чувства чудовища. Докатился.
– Как тебя зовут?
– ни с того, ни с сего решила узнать она, спустя столько времени.
И тут я понял, что не помню. Может, если
– Не помню, Алма, честное слово.
Она вильнула хвостом и поднялась, расправляя крылья. Солнце клонилось к горизонту. Пришло ее время.
– В тот день, ты назвал меня – Алма-Рэн. Так пусть, я буду звать тебя Рэн. Человеческим именем, раз ты человек, и раз ты смертен.
В этот вечер я не совсем понял ее слова, она вообще часто загадочно говорила, то ли думая о чем-то своем, то ли не до конца понимала смысл человеческой речи и слов. Но мое новое имя мне нравилось. А еще нравилось, что она начала говорить со мной.
Это случилось примерно через сто ленточек.
Утром, как всегда наблюдая, как я завязываю свой день, она улетела, и должна была вернуться с едой для меня. Но этого не произошло.
Чтобы как-то измерять время, я изловчился и сделал солнечные часы. Воткнул палку в землю, как было написано в одной книге о путешественнике, и каждый день следил, когда она улетала и возвращалась. Это было тяжело, потому что летала Алма либо очень рано, когда солнца не было, либо наоборот поздно. Но периодически, часто из-за меня, она задерживалась и уходила позже. Тогда-то я и выяснял, сколько длиться ее странствие. Около одного - двух часов.
Когда наступил полдень, я забил тревогу.
Она не вернулась.
Я испугался, наверное, впервые за время, что я тут.
Не из-за того, что я останусь без еды, или нужных вещей. Из-за того, что вечное правило – Алма обязательно возвращается – было нарушено.
Заставить себя подождать еще пару часов - было невыносимо. Я то и дело подскакивал, чтение не лезло мне в голову, все валилось их рук.
И через два часа я начал искать выход отсюда.
Надо найти ее.
Сколько бы кругов я не сделал, выступов не образовывалось, и земля не становилась менее пологой.
Думай Рэн! Думай!
На северной части этой стены, метрах в двух торчат корень какого-то дерева, причем весьма крепкий по виду. Но даже если бы я хотел, я не дотянулся до него со своим ростом.
В принципе, можно встать на что-то, и схватившись за него, а потом за другой корень.
Из того, что смогло бы служить мне ступенями – были только книги.
Как бы я их не любил, в тот момент я нисколько не оплакивал эту жертву.
Я кипами вынес их, и начал думать, как их поставить. Конструкция выходила не самой внушительной, и упал я раза три. Дело в том, что финальным звеном была кастрюля, в которой я варил себе супы.
И в очередной раз, когда я уже расшиб себе лоб, и поцарапал руку, мне удалось с разбегу забраться на книги, потом оттолкнуться от кастрюли и… схватиться одной рукой за этот корень.
Если бы я порядком не вымотался, то преодолел это препятствие быстрее, но пот заливал глаза, а от страха снова свалиться дрожали руки.
Набравшись смелости, я подался вперед, и схватился за следующий корень, и, еще раз подтянувшись, закрепился на нем. Встав, я оказался на голову выше уровня земли, и наконец, увидел те травы, которые мелькали, когда я был внизу.
Вот уж не думал, что чтение поможет мне именно таким образом.
Последнее усилие и я на воле.
Вот он, ветер! Как давно я не ощущал всем телом. Стало даже холодно. Шелест травы, трепетание листьев. Вот почему я скучал. По тому, что у земли нет края.
Но… что-то было не так. В том, что окружало меня.
Наверняка, будь я чисто лесным жителем, понял бы, но человеческое чутье определяло это не в полной мере. Было очень тихо. Тревожно. Не так, как было, когда я попал сюда. Может это место и зачаровано Алмой, менять погоду там, климат, однако пение птиц, стрекотание кузнечиков и прочие признаки жизни я слышал даже в своей яме.
А сейчас полнейшая тишина.
Благо я догадался взять несколько когтей Алмы для самообороны. Хотя если на меня нападет, скажем, кто-то вроде ее братца – вряд ли меня это спасет.
Однако самовнушение тоже штука хорошая.
Осторожно, без лишнего шума, я двигался в тени деревьев, стараясь не сильно маячить перед местными хищниками и прочими зверьми.
Краем разума я все-таки понимал, что искать чудовище посреди огромного леса – идея так себе, а еще без каких-либо ориентиров. Вообще не факт, что она здесь. И тогда, я додумался. Позвать ее.
Я, конечно, в этом случае буду дураком, и меня, скорее всего, сожрут, однако больше вариантов не было.
– Алма-а-а-а-а-а-а!
С веток взлетели птицы, что-то позади меня шелохнулось. Что-то очень большое.
А я все желал стать закуской.
– Алма-а-а-а-а-а!
Где-то в глубине леса отозвался рев моей знакомой.
Стоило мне сорваться с места, как то, что было позади, бросилось за мной.
В итоге, стараясь спасти Алму, я сейчас сам бежал к ней, в надежде, что она не даст меня съесть кому-то другому.
Назад оглядываться я даже не пытался, пока в этой гонке все равно выигрывал я, тут то мне и помог мой маленький рост, кое-где я уклонялся от веток быстрее, чем мой враг.
Наконец, выдохнувшийся и побитый, я достиг Алмы. И, подобравшись ближе, я понял, почему она не вернулась.
Из ее носа капала кровь прямо на землю. Голую землю вокруг нее. В круге диаметром метров десять, не было ни травы, ни цветов, ни живых деревьев.
Монстр, преследующий меня, тоже будто испарился.
Из крыла торчало копье, еще одно попало под ребро, благо не в стороне сердца. Она тяжело дышала, и, возможно, даже не узнала меня, когда синие глаза резко распахнулись, и она чуть не саданула меня лапой.