Алмазный меч, деревянный меч (2)
Шрифт:
Ничего не сказал Император и Фессу. Странный парень... и кто знает, можно ли ему до конца доверять? Кто знает, не смотрит ли его глазами даже без его ведома - кто-то из волшебников Семицветья?..
Император оставил в роскошном шатре все фамильные доспехи, включая меч. Перед боем он облачился в обычную броню легионера с вытесненным василиском на груди. Пусть панцирь не выкован гномами, сейчас важно как можно дольше продержать магов в неведении, где он сам. Зачем жечь идущие на приступ легионы, если можно решить всё дело одним ударом?
Сейчас он как мальчишка радовался бушующей осенней непогоде, холодные
Император с немногочисленной свитой затерялся на самом переднем краю атаки, возле контрвалационной линии. Его окружала лишь стража Вольных как всегда, бесстрастных и молчаливых - да командиры легионов с посыльными. Герои мельинской битвы - Аврамий, Сулла и прочие - повели свои когорты вперёд. Они уже имели опыт схваток с магами. Опыт, которого не было больше ни у кого.
Стоя на самом краю земляного вала (ничего больше отрыть, конечно же, не успели; громко названная "контрвалационной", линия осады являла собой лишь кое-где намеченные рвы и валы), Император смотрел на шагающие колонны. Обычно легионеры приближались к стенам "черепахой", тесно сбив щиты; сегодня же, напротив, они наступали без всякого строя, славно толпа восставших мужиков-лапотников, - естественный шаг, если вспомнить судьбу павших у Кожевенных ворот в Мельине.
Шеренги приближались к предмостному укреплению. Тьма все сгущалась, на западе погасли последние отсветы заката, затянутое низкими дождевыми облаками небо было темно, словно выходное облачение Его преосвященства архиепископа, но легионы Империи умели биться и в полной темноте.
"Сейчас маги, конечно же, в панике вскакивают с теплых постелек, злорадно подумал Император, не обращая внимания на срывающиеся со шлема частые дождевые капли, - В недоумении и растерянности бегут по местам, гадая, что же такое задумали их враги? Без осадных машин, без катапульт легионы идут в атаку, словно перед ними расстилается голое поле, в дальнем конце которого их ждёт лишь нестройная толпа ополченцев какого-нибудь варварского западного племени".
Первые ряды штурмующих докатились до края рва, а укрепления оставались молчаливы и безгласны. Ни звука, ни огонька. И никаких следов активной магии.
По уже сложившейся привычке Император погладил белую латную перчатку на левой руке. "Она не подведёт. Она выручит. Не знаю, чем потом потребуется расплачиваться за ее помощь... но я готов. Жизнь одного человека - слишком ничтожная цена победы".
В глубокий, но лишенный воды ров полетели фашины. Шестой легион постарался. Он вышел из лагерей полностью экипированным, захватив даже вязанки хвороста, которые сейчас и пошли в дело. Самые жадные до драки или самые отважные, - не дожидаясь, пока загатится ров, метали вниз верёвки, скользя по ним с ловкостью танцующих на вантах пиратов Внутренних Морей.
Маги по-прежнему бездействовали.
Манипула за манипулой чётко, как на учениях, сбрасывала фашины в ров. Воины ловко менялись, не теряя даром ни секунды и ни на миг не останавливаясь. Те же, кто успел спуститься в замощённый камнями ров, уже лезли вверх по противоположной стене, ловко цепляясь стальными крюками-кошками
Кажется, в башне Фиолетовых проснулись только сейчас. Император уловил тревожное тепло, хлынувшее из камня в перстне; накатила мгновенная дурнота. Так. Игры кончились, волшебники поняли, что это не имитация атаки, это самый настоящий штурм, и решили больше не мешкать.
– Вперёд, - негромко скомандовал Император своей свите.
Настало время узнать, в самом ли деле полученный им подарок настолько ценен.
Два десятка человек мгновенно затерялись в бушующем у стен укрепления людском море. В простых доспехах, ничем не отличавшихся от обычных легионерских, они пробиралась вперёд, и только очень опытный глаз сумел бы, преодолев завесу ночи, обнаружить их в этом кажущемся хаосе.
...Ров был уже завален в десяти местах, первые смельчаки карабкались на стены, словно из ничего появлялись узкие штурмовые лестницы - одно звено вставляется в другое, в него - третье, и вот уже готов осадный снаряд, вот он уже приставлен к стене, и живая, закованная в сталь нитка начинает подниматься по нему вверх.
Легионам не всегда требовалось тратить время на сооружение десятков и сотен штурмовых лестниц.
...А маги всё ещё что-то готовили. Император чувствовал стягивающиеся силы, чувствовал гнев ветров, разъярённых всаженными в их незримые бока шпорами, чувствовал гнев пламени, ярящегося в подземных горнах; огонь и ветер сливались сейчас воедино, готовые к смертельному удару.
Из мрака наверху свистнули первые стрелы, выпущенные скорее всего в никуда, - что, наконец-то проснулась охрана? Где они были до сих пор, интересно знать?..
Зазвенела сталь - взобравшиеся на стену схватились с немногочисленными защитниками. Неужели всё так просто? Словно в учебнике военного искусства. Внезапная ночная атака в дождливую погоду, расхлябанная, забывшая свой долг охрана... как хотелось бы в это поверить!..
Император и его свита оказались у ворот. Собственно говоря, это были не ворота, а днище подъёмного моста.
Слева и справа легионеры с рёвом, отбросив осторожность, лезли и лезли вверх по приставным лестницам.
"Попробуем", - Императора охватывала какая-то неистовая лихость, казалось, он сейчас способен в одиночку справиться со всей Радугой. Тяжёлый мост из добротных дубовых брусьев, окованный многочисленными стальными полосами, закреплённый в гнездах на чудовищных засовах, казался несокрушимым. Здесь потребовался бы не один день работы самого мощного тарана.
Император поднял левую руку. Ну, таинственный подарок, подарок Тьмы и Хаоса, подарок Смерти и Разрушения, вот теперь пришёл черед проверить тебя по-настоящему!..
Императору почудилось - вся его кровь, все жизненные силы покинули мышцы, сердце, легкие, бурлящим потоком устремляясь к сжатому левому кулаку. Собственная кровь представилась ему обрушившейся на берег всесокрушающей волной - волной всесжигающего пламени, волной, поднявшейся до неба, поглотившей луну и звёзды, испепеляющей сам небесный свод; и он, словно в молодецком кулачном бою, изо всех сил выбросил левую руку вперёд, целясь в фигурное сплетение железных полос прямо перед его глазами.