«Алое перо»
Шрифт:
– А для ланча у тебя время есть? Ты могла бы пойти в отель, у них шведский стол готовят иностранные шеф-повара, и позаимствовать несколько идей.
– Я бы с удовольствием, Джеральдина, но у меня и минуты нет. Мы должны снова встретиться со страховым агентом, заполнить бланки заявления на смену профиля помещения, к тому же будет январская распродажа… Думаю, я успею еще мельком глянуть на ткани для штор, перед тем как мы опять встретимся с Джеймсом Бирном.
– Ты просто убиваешь себя!
– Первые дни самые напряженные, –
– А почему эти жуткие дети не возвращаются к себе домой? – неодобрительно спросила Джеральдина.
– У них нет семьи, их отец сбежал в Англию, в последний раз его видели в Лидсе, и это известие привело их мать снова в психушку.
– А что, черт побери, делают с ними целый день моя сестра и ее талантливый и энергичный муж?!
– Ты же знаешь маму, она попросила соседей занять детей, пока сама на работе, и она учит их готовить.
– Звучит разумно. Кто-то же должен готовить для них, если они вернутся в тот дом, – решила Джеральдина.
– Я знаю, Джеральдина, но что еще мы можем сделать?
– А Нил что говорит? Это же его ответственность.
– Он говорит, мы не можем отправить их назад.
– Значит, именно поэтому они в доме твоей матери.
– А ночью у нас, – оживленно произнесла Кэти.
– Могу поспорить, вам невероятно весело, – съязвила Джеральдина.
– Нил считает, что очень трудно работать, пока они здесь. Но не тревожься, Джеральдина, это ведь не навсегда.
– Мистера Фезера с вами нет? – спросил Джеймс Бирн, когда Кэти явилась на встречу после полудня, как они договорились.
Грохот отбойных молотков оглушал их.
– Наверное, вы могли бы звать его Томом?
Кэти понимала, что в ее голосе слышна усталость, и надеялась, что лучезарная улыбка в какой-то мере это компенсирует.
– Конечно, как пожелаете, – вежливо откликнулся Бирн.
– Просто у нас сейчас так много всего на уме, что, когда вы произносите «мистер Фезер», я тут же думаю, что вы имеете в виду его отца, который сейчас внутри и волнуется, а вдруг Магуайры прилетят из Англии на вертолете и сядут прямо ему на голову с пачкой запретительных ордеров.
– Я успокоил его на этот счет.
– И как вам удалось?
– Я дал ему возможность поговорить с самими Магуайрами по телефону.
Это было куда больше того, что могли бы сделать Кэти и Том. Но она отлично понимала: не стоит расспрашивать этого странного, замкнутого человека.
– Хорошо, – оживленно произнесла она. – Вот почему они сегодня так активны. А вы не хотели бы взглянуть, что уже сделано?
– А Том Фезер?
– Его сегодня здесь не будет. Мы поделили работу, так как не можем оба быть везде. Ничего, что пришла только я?
Выглядела она измотанной, но неожиданно Бирн наклонился вперед и похлопал ее по руке:
– Все в порядке, Кэти.
– Мам, я действительно в долгу перед
– Ничуть. Они удерживают твоего отца от букмекерской конторы! – Лиззи налила себе и Кэти по чашке чая.
– Хочешь сказать, он целый день с ними гулял?
– Повел в зоопарк. Представь себе, они там никогда не были.
– И папа повел их туда на собственные деньги?
– Похоже на то, что вчера ему немножко повезло.
– А они лучше ведут себя сегодня?
– Вообще-то, нет. Но, Кэти, тебе совершенно незачем об этом говорить Митчеллам.
– А где близнецы?
– Рисуют и помалкивают.
Матти дал им бумагу, чтобы они нарисовали животных, которые им больше всего понравились в зоопарке. Саймон изобразил десяток змей, написав под ними имена печатными буквами. Мод изобразила шесть филинов.
– Матти говорил, что не видит причин к тому, чтобы не держать сову в доме! – вместо приветствия сообщила она Кэти.
– Вот как? Может, он сумел бы объяснить это твоим родителям, когда они вернутся в «Буки».
– Они могут никогда не вернуться, – бодро заявил Саймон. – Но Матти говорит, что со змеями могут быть проблемы.
– Да, может быть и так. Но, извини… что ты вообще имел в виду, говоря, что они могут никогда не вернуться?
– Ну… от отца никаких вестей, а у мамы на этот раз очень плохо с нервами, я так думаю.
– Понятно. – Кэти вернулась к матери в кухню. – И что мне делать, ма?
– Я тебе вот что скажу. Пару дней здесь – это нормально, но в долгосрочной перспективе ты не должна делать одолжение и держать у себя этих детей. Разве ты не видишь, что это показывает ее, как… как и во всем остальном вроде твоего бизнеса?
– О чем ты, мам? Как и во всем остальном?
– Ну, ты ведь знаешь, я уже тысячу раз говорила тебе. Люди вроде нее, Кэти… понимаешь, они ожидают, что ты будешь благодарна и счастлива, потому что так удачно вышла замуж. Тебе следует сидеть дома и быть Нилу хорошей женой.
– Ох, мам, бога ради!..
– Нет, Кэти, послушай меня хоть раз! Я не такая умная, как ты, и не образованная. Я не умею спорить с людьми, как ты, но я их знаю. Я мыла у них полы, да, но я слушала, как они разговаривают, и они не такие, как мы, а мы не похожи на них.
– Мы лучше их, намного, намного лучше! – Глаза Кэти вспыхнули.
– Не начинай…
– Это ты начала, мам. Скажи, что хорошего в старой корове вроде Ханны Митчелл, которая показывает зонтиком на ножки стульев, и заставляет тебя ползать на четвереньках, и бросает чайные пакетики в раковину, которую ты только что отмыла, и хватает чистые полотенца, которые ты только что постирала и сложила, чтобы протереть что-то на полу? Скажи, что в ней хорошего, скажи хоть что-нибудь хорошее о женщине, которая даже не приняла двух несчастных малышей, хотя они часть семьи ее мужа?