Алракцитовое сердце
Шрифт:
– Если ты настаиваешь, я пойду с тобой. У меня нет выбора, - хрипло сказал Деян.
– Но как ты себе это представляешь? Не думаю, чтобы я смог уйти далеко.
– Он вытянул вперед оканчивающуюся протезом ногу.
– Это несложно подправить. Тем более тут такое разнообразие подходящего материала.
– Как... Эй, ты же не имеешь в виду...
Деян осекся: Голем взглянул сперва на тела Хемриза и Барула, затем перевел взгляд на Кенека.
И широко ухмыльнулся, не оставляя надежды на то, что имел в виду нечто другое.
Кенек, перебирая ногами, пытался отползти вдоль
– Я обещал отдать твоего дружка живым. Но не целым, верно?
– Голем показным жестом почесал в затылке.
– А те двое - так вообще никому не сдались.
– Не надо, - прошептал Деян.
– Не надо? В самом деле? В таких случаях первым делом спрашивают, насколько подправить и надолго ли, молодой человек!
Скала обрушилась вниз.
– Нет...
– Деян, вжимаясь в стул, тщетно пытался отодвинуться от наползавшей на него тени. В памяти разом возникли все жуткие сказки о кровавых жертвоприношениях Мраку, о созданных колдунами полулюдях с козьими головами и чудовищах-химерах - и о недоброй колдовской мудрости: чародеи как никто другой знали человеческие слабости и не гнушались пользоваться ими; как будто мало было колдовства! Голем попал в цель: прежде всего другого Деян подумал о том, сможет ли снова по-настоящему ходить, чувствовать землю обеими ногами - как в детстве, как во сне. И не мог избавиться от этой мысли, несмотря на отвращение и ужас.
Недопустимо было думать о таком! Он должен был бороться. Но как бороться с обрушившейся на тебя скалой?
– Вынужден огорчить - не полностью. И не слишком надолго.
– Голем стоял прямо перед ним, загораживая чадящую лампу.
– Но для наших нужд должно хватить.
– Нет, - из последних сил прохрипел Деян, когда ладонь Голема легла ему на затылок, принося с собой сонную одурь.
"Не со скалой, нет, с самим Владыкой Мрака! С шатуном. Чародеем-шатуном..."
– Чего у тебя действительно нет, так это выбора.
– Лицо Голема скрывала тень, но Деяну казалось, что тот скалит зубы в злой улыбке.
– Не обессудь.
Сквозь сон Деян услышал, как чародей приказывает Джибанду поискать по домам свечей или лампового масла получше.
– Сейчас, мастер, - пробасил Джибанд в ответ.
"Откуда он здесь взялся? Он был у Иллы. Там ведь Эльма. Только бы она ничего этого не видела..." - еще успел подумать Деян, перед тем как окончательно провалиться в забытье.
Глава шестая. Прощание
– ...прости, Господи, грехи их: слаба плоть смертная... Прости, Господи, слабость их: мал человек, что промеж твердью земной и величием Небесным...
Терош Хадем отходную службу читал одну на всех, зато очень старательно. Он наверняка хотел как лучше, но выходило еще
Хоть и не все.
Деян то и дело замечал на себе настороженные и любопытные взгляды: скорбь - скорбью, а новости и сплетни расходились своим чередом. Все пришедшие на погост видели его, стоящего на своих двоих, и видели труп Хемриза - с дырами во лбу и с одной ногой: чародей все же не стал трогать Кенека и использовал для своего черного колдовства мертвую плоть.
Снова чувствовать землю двумя ногами было - словно вдруг выучиться бегать на руках: вроде и хорошо, но слишком странно и не слишком-то удобно. Мышцы от бедра до новообретенной правой ступни болели немилосердно, и, чтобы ходить, по-прежнему приходилось опираться на костыль или палку, а первый час утром он и стоять толком не мог.
Никто не расспрашивал напрямую о том, что случилось ночью: скорее люди решились бы заговорить с Големом, хоть и старались держаться от того подальше. Чародей после всего случившегося был в их глазах чудом, пусть и ниспосланным к ним на помощь не Господом, а сотворенным Владыкой Мрака; иными словами, фигурой хоть в каком-то отношении понятной. А кем считать теперь бывшего калеку-соседа - мало кто мог для себя решить...
Чародей использовал на нем свою колдовскую силу, и он должен был к вечеру уйти с чародеем, - то есть получалось, что в каком-то смысле он теперь был с чародеем заодно, и оставался ли он по-прежнему самим собой?
В этом Деян и сам не был уверен. Что-то изменилось, необратимо изменилось после прошедшей ночи. Был ли в том повинен Кенек с его сбродом или же от "подарка" Голема остался след где-то внутри, омерзительный и несмываемый, как затекшая между половицами кровь? И то, и другое.
Объяснение с Эльмой оказалось неожиданно коротким и мучительным. Она знала и видела все, так как вернулась ночью сразу после прихода Джибанда, но говорила, что прихоть чародея - к лучшему.
К лучшему!
"Если ты ему нужен, он не даст тебе пропасть, а сюда за Кеном явятся другие, - говорила она так просто, будто речь шла о собиравшейся на пироги соседке.
– Рано или поздно - но непременно явятся: ты сам так думаешь. Уходи - и не возвращайся".
Еще вчера она отговаривала его от того, чтоб уйти в соседний дом, а теперь сама гнала в большой мир и даже пригрозила выставить за порог, если он попробует остаться.
Все это не укладывалось в голове.
Наконец по знаку Тероша мертвецов по одному начали опускать в землю. Вакиру и старикам, несмотря на их недовольство, помогал Джибанд, без которого они едва ли смогли бы справиться.