Амет-хан Султан
Шрифт:
Вдруг Амет-хан увидел, как в начале алпеи появился Владимир Лавриненков с молодой женщиной. Они шли в его сторону. Амет-хан развернул газету, чтобы укрыться, остаться неузнанным. Он знал, что его боевой друг и командир полка учится в академии, знал также, что его бывший командующий 8-й воздушной армией генерал Т.Т. Хрюкин служит в Москве в Управлении ВВС. Но не в характере Амет-хана Султана было обращаться к кому-либо за помощью. Сам ушел из академии и сам должен теперь найти свое место в жизни.
Однако раскрытая газета не спасла. Поравнявшись со скамейкой, на которой сидел Амет-хан, Владимир удивленно
– Амет! Ты ли это?
– окликнул Лавриненков боевого друга, скрывая свое состояние, вызванное его видом.
– Как твоя учеба в Монино?
– Ушел я, Володя, из академии, - грустно улыбнулся Амет-хан, стараясь подальше засунуть ноги под скамейку. Рядом с подтянутым, в ладно сидящей военной форме Лавриненковым он, стыдясь, почувствовал, как выглядит сам.
– Подал рапорт и ушел.
– А чем сейчас занимаешься?
– поинтересовался Лавриненков, который по виду Амет-хана уже понял, что дела однополчанина, похоже, совсем плохи.
– Давно бросил академию?
– Да уж более полугода живу на иждивении жены, - горько усмехнулся Амет-хан.
– Когда понял, что ничего, кроме как летать, не умею, подал заявление в ЛИИ, решил стать летчиком-испытателем. И уже который месяц - ни ответа, ни привета. Похоже, мои боевые заслуги уже не в счет…
– Ну, это ты брось, дорогой.
– оборвал Лавриненков.
– Почему ко мне не пришел, к Хрюкину, наконец? Ты же знаешь, как командующий армией относятся к тебе!
– Нет, Володя. Неудобно мне генерала теребить из-за своих личных дел. Просто, видимо, я в жизни невезучий.
– устало ответил Амет-хан.
– Чего стоила только историия с родителями в сорок четвертом, помнишь? И если бы не Тимофей Тимофеевич - К тому же, как я теперь появлюсь в таком виде перед генералом? Здрасьте, товарищ командующий армией, ваш бывший летчик-истребитель - безработный, окажите содействие…
Лавриненков понял, как больно другу говорить об этом, и перевел разговор на семейные дела однополчанина. За годы войны он хорошо узнал его характер: бороться за себя этот бесстрашный в небе летчик не умел. Его необычайная скромность часто оборачивалась для него, как говорится, боком.
На другой день Владимир Лавриненков рассказал о встрече в парке А.И. Покрышкину, с которым вместе учился в академии. Александр Иванович, еще на фронте познакомившись с Амет-ханом Султаном, очень ценил его как боевого летчика. Вдвоем Лавриненков и Покрышкин рассказали генерал-полковнику Т.Т. Хрюкину о том, в каком положении находится сейчас его бывший питомец.
– Да, сложно складывается жизнь у парня, - в раздумье проговорил Тимофей Тимофеевич.
Генерал- полковник вспомнил, как в 1944 году, восле падения Кенигсберга, у него состоялся разговор с Амет-ханом Султаном. Тогда он приезжал в 9-й гвардейский полк, чтобы вручить его летчикам новые боевые награды. Амет-хан поблагодарил командующего армией за помощь в устройстве своих родителей, рассказал о судьбе младшего брата.
– Я выясню, в чем там дело в ЛИИ, - сказал Хрюкин Лавриненкову и Покрышкину.
– А вы передайте Амету, пусть через день позвонит мне…
Когда Лавриненков и Покрышкин ушли,
Тимофей Тимофеевич не мог «посоветовать» Амет-хану изменить запись о национальности в личном листке. Он еще раз убедился в благородстве и чувстве долга молодого летчика. В трудный для своего народа час Амет-хан не отказался от него, не скрывал свою кровную связь с крымскими татарами.
«Похоже, дело Амета в ЛИИ застряло из-за этого пятого пункта в летном деле, - вздохнул Хрюкин, набирая телефон института.
– Надо объяснить товрищам, что независимо ни от чего Амет-хан Султан остается дважды Героем Советовго Союза, честным коммунистом, доказавшим кровью преданность Родине в годы войны».
Вмешательство боевых друзей, г полковника Хрюкина принесло своя результаты. Вскоре Амет-хан Султан был зачислен в ЛИИ, который находился в в подмосковном городе Жуковском. Решился си вопрос с жильем. Амет-хан с женой переехали из гостиницы на Арбат. Здесь, в доме № 5 по Скатерному переулку, они получили просторную комнату.
3
Первые дни в Летно-испытательном институте. Закончены необходимые формальности, получен пропуск. В приподнятом настроении знакомился Амет-хан с новым местом работы. Почувствовал себя в родной стихии: воздух попахивал горючкой, на стоянках ревели моторами самолеты. Возле них знакомо, как глухонемые, объяснялись жестами механики.
Одновременно Амет-хан понял, что в институте присматриваются к нему, не торопятся вовлекать в серьезное дело. Похоже, что его боевой опыт, Золотые Звезды Героя здесь не самое главное. Задания, которые поручали, не «вязались» с понятием Амет-хана о работе летчика-испытателя. Их мог, без особого напряжения, выполнить любой «зеленый» аэроклубовец.
– Садитесь в ПО-2 и отвезите инженера Иванова на соседний аэродром, - говорили Амет-хану.
И он молча поднимал дребезжащий «кукурузник» в воздух, летел. Потом, оказывалось, надо было привезти запчасти с соседнего аэродрома или кого-то перебросить за сто километров…
Смуглолицый, с шевелюрой черных волос, сосредоточенный на каких-то постоянно не покидавших его мыслях, он молча, часами сидел в летной комнате в ожидании очередного поручения. Амет-хан не задавал вопросов руководителям ЛИИ, понимал, что идет проверка его характера, его человеческих качеств. В этом новом мире, в кругу летчиков-испытателей, куда он вступил, были свои понятия об этом, свои традиции. Им важно было знать его надежность как человека, с которым придется не раз делить мгновения между жизнью и смертью. Вот так получилось, что, прежде чем испытывать самолеты, пришлось Амет-хану выдержать испытания своего характера.