Аналитик
Шрифт:
Не откладывая это в долгий ящик, мужчина тут же вышел из кабинета и отправился к Калинину. Если есть возможность, то о таких вещах, как отношение к кому-либо, лучше говорить не по телефону.
Когда Енукидзе постучался в дверь и зашел, Михаил Иванович что-то читал. Но увидев мужчину, отложил документ в сторону и не поленился встать из-за стола.
— Что-то случилось, Авель? — пожал он руку секретарю, с которым сегодня еще не виделся.
— Да ничего особенного, просто вопрос один есть. Вы же знаете Огнева? Парня молодого, который…
—
— Он самый.
— Видел его один раз, когда мы слушали его доклад о тяжелой промышленности. Хотя заочно мне крестьяне о нем все уши прожужжали, — хмыкнул Михаил Иванович.
— Да? И почему же?
— Не всем пришлись по нраву его законы. Поначалу-то вообще жалобы через одну шли. Да только что здесь я сделать мог? Это же курс Иосифа. Парень просто оформил его в рамки закона.
— И что? До сих пор этими законами недовольны? — осторожно поинтересовался Авель Сафронович.
Если это так, то может и плевать, в каких он отношениях с Сосо? Незачем ввязываться в то, что народу не по нраву. Эдак и свою башку подставить можно. А отношения с Иосифом и так испорчены.
— Есть и такие, — кивнул Калинин. — Но все же сейчас на парня почти и не жалуются. Если только на то, что он плохо продумал эти законы и их надо улучшить, — усмехнулся председатель президиума.
— Вот как раз по этому поводу я и пришел. Мне звонил Огнев и говорит, у него есть поправки к тем законам. Но я не понимаю, почему он их нам несет, а не… сам знаешь кому, — не решился вслух называть имя Сталина Енукидзе.
— Так по закону мы этим и занимаемся, — удивился Калинин. — С чего он их через Иосифа должен нам передавать? Чай у того и так дел не мало.
— Но так в первый раз же именно Иосиф их и принес.
— Но это-то понятно. Тогда мы Огнева и не знали и что это не инициатива какого-то подростка, а Сталина понять не могли. Но сейчас-то что тебя смущает?
— А если Огневым недовольны? И к нам он побежал, чтобы как-то исправить ситуацию?
— Так и тогда зачем нам ему мешать? — удивился Калинин. — Да и сомневаюсь я в твоих страхах. Будь иначе, послезавтра парень на слушание его нового доклада не был бы приглашен. Так что посмотри, что там он предлагает. Если что дельное, то мы всем президиумом рассмотрим. И его послушаем в полном составе. А то и впрямь много писем идет, что те законы надо доработать.
Успокоившись, Енукидзе вернулся к себе и решил не звонить кому-то еще. Слова Калинина успокоили опытного партийца. Поэтому и откладывать встречу с Огневым он не стал. Раз послезавтра тот будет занят, то почему бы не выслушать его уже завтра?
То, что я правильно начал работу с доведением дипломной работы «до ума», подтвердилось буквально через час звонком от Енукидзе. Авель Сафронович тянуть не стал и назначил встречу у себя в кабинете уже на следующий день. А правок мне вносить много — комиссия, особенно Эммануил Григорьевич, постаралась знатно. Хотел вечером
В итоге засиделся допоздна. Уже даже Аня не выдержала и домой убежала, хотя изначально хотела меня дождаться. Вроде как уходить раньше начальства нельзя — что-то такое она мне сказала на прямой вопрос, почему еще на рабочем месте сидит. У нее-то особых дел сейчас не было. Порывалась она и мне помочь, но тут уже я ей отказал. Это полностью моя работа и отвечать за нее мне и только мне.
Домой я папку с переделанным дипломом не понес. Пора уже отделять рабочее место и время от домашнего. Ни к чему хорошему, если я и дальше продолжу таскать дела на дом, не приведет.
На этот раз Люда заметила мое долгое отсутствие и беспокойно спросила, что у меня случилось.
— Да две важные встречи на завтра и послезавтра готовлю, — ответил я расплывчато. — Ты-то как? Леша не сильно тебя нагрузил?
— Тетя Оля помогает, — с благодарностью посмотрела любимая в сторону кухни, где сейчас были мои родители. — Да и спит пока он в основном. Есть хочешь?
— Голоден как волк, — заверил я ее.
И тут же пошел подтверждать свои слова делом.
— Азат, ты чего такой довольный? — удивленно посмотрел Гурченко на подчиненного.
— Ваше чутье вас снова не подвело! — торжественно сказал Амарян.
— Ну-ка, — подобрался мужчина, — рассказывай.
— Только что агент слежения донес, что стало известно о повышении Белопольской до заместителя Огнева. И буквально на следующий день они вдвоем задержались допоздна в институте!
— Значит, все же окрутила она парня, — удовлетворенно кивнул своим мыслям Василий Кондратьевич.
— Скорее всего, так и есть, хотя точных подтверждений у нас пока и не имеется.
— А как он объяснил ее повышение остальным подчиненным? Или ничего им не говорил?
— Оформил как конкурс среди аналитиков, который она выиграла. Потребовал сделать отчет каждому самостоятельно, а он вроде как потом их просмотрит и сделает выбор. Вот только никто ее работы, кроме самого Огнева, не видел. И просматривал Огнев все без свидетелей.
— Очень хорошо.
— Но главное не это, — продолжил Амарян, когда Гурченко сделал пометку в личном деле Огнева.
— Что же еще случилось?
— Работа Белопольской попала на стол к Самому, — округлив глаза, поднял их вверх агент.
— Откуда известно? — насторожился следователь.
— Огнев сам об этом вскользь упомянул, когда вернулся из Кремля. Причем хочу отдельно отметить — побежал в Кремль он только после того, как получил работу Белопольской. Хотя свой отчет по словам агента закончил гораздо раньше.
— А вот это уже прямая попытка влияния на высшее руководство нашей страны, — сделал вывод Гурченко. — Мы должны этому помешать. Неизвестно, какие подводные камни заложены в тот документ.