Аналогичный мир - 2
Шрифт:
К ленчу они управились с полом в спальне.
— После ленча ты в мастерской, значитца?
— Да, — Ларри старался говорить спокойно, но при одном упоминании о мастерской невольно расплывался в улыбке.
Они уже шли через двор к бараку. Сэмми кивнул и с каким-то удивлением спросил:
— Нравится тебе это дело, выходит?
— Да, — твёрдо ответил Ларри. — Это… это моё дело, понимаешь?
Сэмми хмыкнул и кивнул.
В бараке Ларри и Марк вымыли руки, куртки сразу повесили в сушку. Высохнуть за ленч, конечно, не успеют, но хоть холодить, когда наденешь, не будут. Ларри прошёл в свою выгородку разобрать
— Ну, приятного аппетита всем, — сказал Стеф, втыкая ложку в густую маслянисто блестящую массу.
Ему ответили неразборчивым — рты у всех уже набиты — добродушным бурчанием.
Ели, как всегда, быстро, помня усвоенное ещё в питомнике: что съел — то твоё, а что не успел… Ларри, как все, вытер хлебом миску и припал губами к кружке с кофе. Ох и хорошо! Мамми собирала опустевшие миски, с грохотом сбрасывая их в лоханку с горячей водой. Ларри допил кофе, отодвинул кружку и посмотрел на Марка.
— Готов, сынок?
— Ага, — кивнул Марк, торопливо допивая.
Вставали из-за стола и остальные.
— Билли, сейчас эти связки перетащишь, — загудел Сэмми. — Бери по две, не надорвёшься.
— Ага?
— И много их? — поинтересовался Роб.
— Вот и укладывай их в кладовку, — засмеялся Роланд, — заодно и пересчитаешь.
Страсть Роба всё пересчитывать и всюду совать нос была уже всем известна. Над ним смеялись, но не гнали. К тому же его стремление подбирать всё рассыпанное или брошенное бывало даже полезным. Роб сопел, пыхтел, терпел насмешки и продолжал приставать ко всем с вопросом, вызывавшим общий смех:
— А это выгодно?
Пожалуй, серьёзнее всех относился к нему Стеф, объясняя, чем уголь выгоднее газа, что такое прибыль и зачем она нужна. Мастерская Ларри была единственным местом, куда Роб не пытался сунуться. Пока не пытался. Сейчас он только взглядом проводил идущих к мастерской Ларри и Марка и уже после этого побежал к кладовке, где хранились рамы, плинтусы, панели, словом, всё деревянное, что отдиралось и выламывалось в Большом Доме.
Ясная погода держалась недолго. Снова зарядили холодные зимние дожди. Пару раз даже ледяная крупа сыпалась. Эркин относился к этому спокойно. Да и остальные тоже. За баней, правда, больше не собирались: холодно. Обычно набивались в одну из комнат мужского барака, где и шёл вечный непрерывный трёп о выпивке и бабах. Эркин быстро понял, что говорят, в основном, одно и то же, и ходил туда, конечно, но только чтоб не выделяться, и особо не засиживался. Ему и так хватало занятий. А пару раз они с Ивом, оказавшись вдвоём в комнате, тянулись в полную силу. К удивлению Эркина, кое-что из общего комплекса Ив и раньше знал. Это какой же спальник ему показал? Но спрашивать не стал. Не лезь в чужую душу, тогда и твою не тронут. И сегодня они всласть потянулись, размялись и теперь лежали на кроватях, отдыхая.
— Ты не куришь совсем?
— Иногда для компании, — честно ответил Эркин и пояснил: — Не люблю я его. И дыхание сбивается.
Ив кивнул, перевернулся на живот, опустил руку и почесал уши лежавшего, как всегда, под его кроватью Приза. Приз постучал хвостом по полу.
— Я тоже не курю. Так… совсем редко. И пить не люблю.
Эркин ответить не успел. С треском, едва не слетев с петель, распахнулась дверь, и недавно подселённый к ним Алёшка — парень чуть старше Ива — с порога заорал по-русски:
— Чего дрыхнете?! Списки вывесили!
— Что? — переспросил по-английски Ив, быстро хватая Приза за ошейник.
— Списки вывесили, — ответил по-английски Эркин, быстро обуваясь. И уже на ходу натягивая куртку, пояснил: — На кого визы готовы, — и выбежал из комнаты.
По всему бараку хлопанье дверей и топот ног. Ив, захваченный общей волной, обулся и побежал за всеми.
Эркин с ходу врезался в толпу возле канцелярии и полез к читавшей списки Жене, ничего и никого не замечая. Его толкали, были в спину и по плечам отталкиваемые им люди. Он даже не отмахивался, потому что звонкий голос Жени произносил:
— Мороз Алиса Эркиновна… Мороз Евгения Дмитриевна… Мороз Эркин Фёдорович… Морозов Антон Михайлович… Муркок Эдвард Вильямсович…
Эркин встал рядом с Женей, тяжело перевёл дыхание. Она не обернулась, продолжая читать список, а только чуть переступила, прислонившись к нему. И Эркин сам не понял, как это произошло, но обнял её за плечи. И стоял так, пока она дочитала до конца, и ещё раз с начала, и нашла некоторым, особо недоверчивым, их имена, и по-русски, и в английском варианте. И, как и в прошлый раз, комендант зычно созвал отъезжающих на инструктаж.
Ив с Призом не рискнул лезть в самую гущу. Что он есть в списке, надеяться нечего. Его месяц положенного ожидания только начался. И всё-таки он, как и все, напряжённо прослушал список и отошёл только тогда, когда толпа стала распадаться. Вроде, мелькнуло имя индейца. Жаль, конечно, они уже, можно считать, подружились, и вот… Нет, пусть парню улыбнётся удача, кто спорит, но он-то снова… один…
— Ничего, Ваня, — непривычно весёлый Роман крепко хлопнул его по плечу и продолжил уже по-английски: — Придёт и твой день.
Ив кивнул и переспросил:
— Как ты меня назвал?
— Ваней. Ты же Иван, значит, Ваня.
— Понятно, — Ив кивнул и с улыбкой ответил по-русски уже почти свободно. — Спасибо.
Список был большим, и суета в лагере началась невообразимая. В баню и камеру хранения не протолкаться, срочно достирывалось и вывешивалось в сушку бельё, носилась ошалевшая от перспективы переезда ребятня. Дождя уже никто не замечал.
За обедом ели впопыхах, у всех дел выше маковки.
— Эркин, в баню пойдёшь, — Женя торопливо ела, — сразу надень чистое, а грязное мне занеси, — и не давая ему ответить. — Как ты сушишь, оно и завтра мокрым будет. Я место уже заняла, сразу в прачечную неси. Алиса, не вертись. И не копайся. И потом в барак приходи, надо всё перебрать и увязать.
Эркин только кивал в ответ. Похожие разговоры шли и за другими столами.
И после обеда продолжалась та же суматоха.
После того случая Эркин ещё пару раз брал с собой в баню Толяна, но сегодня Ада и не заикнулась об этом. Понятно, что сейчас не до чужого мальца. Но Толян сам решил иначе и, уже у входа в баню догнав Эркина, пристроился рядом. Эркин поглядел на него сверху вниз и ничего не сказал.
В бане было тесно и шумно. Принимая их талоны, банщик буркнул:
— На одно место идите, тесно сегодня.