Аналогичный мир - 2
Шрифт:
— Большой, но не тяжёлый, Женя.
— Нет, такой и нести неудобно, и не засунешь никуда.
— Ладно, — согласился Эркин, — сделаем ещё узел.
Возились до ужина. Укладывали, перекладывали, принимали и отвергали советы Ады. Толян от этой «бабской» суматохи сбежал, зато Алиса вовсю занималась своим рюкзачком, который ей смастерила Женя из наволочки, укладывая кукол, кроватку, столик и баульчик.
— Ладно, — Женя выпрямилась, локтем отводя со лба волосы. — Остальное мы сами сделаем. Алиса, ужинать пойдём.
— Ла-адно, —
— А как же.
Эркин собрал свои вещи, которые Женя принесла из сушки, и то, что они решили уложить в его мешок.
— Я это к себе отнесу. И сразу в столовую. Хорошо?
— Хорошо, — улыбнулась Женя: таким виновато-смущённым было его лицо. Будто он и впрямь… что-то не то сделал.
Эркин действительно чувствовал себя неловко из-за того, что поспорил с Женей. И главное — ведь на пустом. Не отвалились бы руки принести свой мешок сюда. Но Женя улыбнулась — значит, простила. И он радостно сгрёб всю охапку.
— Я мигом!
Женя и моргнуть не успела, как его уже не было в комнате.
Не замечая усиливающегося дождя, Эркин пробежал через двор к мужскому бараку, едва не столкнувшись в дверях с Фёдором. Оказывается, тот только что пришёл, узнал, что попал в списки, и не мог даже толком сообразить, куда бежать в первую очередь. Растерянно обругав Эркина, он побежал к камере хранения. Эркин, обратив на это столько же внимания, сколько на дождь, бросил свои вещи на кровать рядом с мешком, достал талон на ужин и побежал в столовую.
Столовая гудела, как никогда. Женя даже не следила за Алисой, снова и снова успокаивая Эркина, а заодно и себя, что всё будет хорошо, что кончилась наконец эта неопределённость, в Центральном будет легче… Эркин кивал и ел, не замечая вкуса. Не признаваясь самому себе, вернее, не осознавая этого, он боялся. Что в любой момент, в самую последнюю минуту, ему скажут:
— А ты куда лезешь? Знай своё место, ты…
И всё. И кончится этот сон. И не будет ни Жени, ни Алисы, ничего…
Эркин торопливо допил чай и встал, собирая посуду.
— Женя, ты завтра не ворочай тюки, я зайду за вами.
— Хорошо, — кивнула Женя.
Он, как всегда, как уже привык, проводил их до женского барака, попрощался пожеланием спокойной ночи, дождался, пока за ними закроется дверь, и уже тогда пошёл к себе.
Роман и Грег уже закончили сборы, Фёдор, непривычно серьёзный, перебирал свои разложенные на кровати и тумбочке пожитки, Ив, лёжа на кровати поверх одеяла, читал газету, а Алёшка уже совсем разделся и лёг, даже к стене отвернулся. Чтобы не видеть.
Эркин, как и остальные, вывалил всё из тумбочки на кровать и стал собирать мешок. Укладывал не спеша, так, и чтобы не помялось, и чтобы нести было удобно. Грег посмотрел на его работу и хмыкнул:
— Умеешь.
— Всё лето со стадом кочевал, — улыбнулся Эркин. — Привык.
— Привычка —
— Да, завтра рано вставать, — Эркин ещё раз оглядел тумбочку, где уже ничего не было, кроме нескольких неиспользованных талонов — их надо завтра сдать, когда сухой паёк будут давать — затянул на мешке завязки и засунул его к ящику под кровать, взял полотенце и пошёл в уборную.
Сашка и Шурка, необычно серьёзные, стирали своё бельё под краном и даже не брызгались, но большинство ограничивалось умыванием, не желая рисковать: а ну как не высохнет? В мокром, что ли, ехать? Застудиться легко, а на хрен ты больным кому нужен? Это уж точно.
Эркин быстро умылся, но обтираться не стал, уступил раковину и вернулся в комнату.
Все уже лежали, только Фёдор заканчивал сборы, да Ив ещё читал. Эркин повесил полотенце и стал раздеваться. Когда он лёг, Фёдор положил свой мешок на тумбочку и вышел.
— Гаси свет, Ваня, — сказал по-русски Роман и по-английски: — Завтра дочитаешь.
— Ага, — совсем по-русски отозвался Ив, отложил газету и встал, щёлкнул выключателем и лёг. И по-русски почти без запинки: — Спокойной ночи всем.
— Спокойной ночи, — ответил, не открывая глаз, Эркин.
— Спокойной ночи, — в один голос сказали Роман и Алёшка.
— Всем того же, — Грег повернулся набок, звякнув пружинами.
Вернулся Фёдор, уверенно прошёл к своей кровати, быстро разделся и лёг. Наступила ночная, но не сонная тишина. Вздохнул и резко крутанулся на своей кровати Алёшка.
— Чудн о! — сказал вдруг по-русски Роман и продолжил, перемешивая английские и русские слова. — Ждал вот, надеялся, а пришло — и страшно чего-то. Смешно даже.
— Я понимаю, — медленно сказал Эркин. — И… и будто жалко чего-то.
— Чего жалко? Прошлой жизни? — негромко спросил Грег. — Хотя… привыкли уже, конечно, и… и ведь жили. Хорошо ли, плохо ли, но жили.
— А мне одного жалко, — подал голос Фёдор. — Поздно я про отъезд узнал. Ну, вещи у меня там кой-какие остались, одежда там, ещё… Ну, долги так и не собрал. Хотя… ясно было уже, что замотает. Обидно, но… ладно. Будем живы, наживём. А вот знал бы, что на последний кон игра пошла, я бы их, гадов, раздел тогда… классически. Без оглядки бы работал, не держал себя. А так…
— А язык подвязать не хочешь? — перебил его Роман. — Без оглядки жить ему захотелось…
— По сторонам всегда смотреть надо, — негромко засмеялся Грег. — И назад, и вперёд.
— Это в бою, да? — спросил Ив, благо, разговор уже шёл только по-английски.
— В жизни, — ответил ему Грег. — Чтоб назад не оглядываться, сзади удара не ждать, тыл надо иметь, семью. Справа и слева по флангам друзья прикроют, а впереди… ну, тут уже сам смотри.
— Прикрой тылы, следи за флангами и на прорыв! — засмеялся Ив.