Anamnesis vitae. (История жизни).
Шрифт:
В общем, настояла на своем. И не пожалела. С утра пораньше выехала, к десяти уже была в Кобельках. Мария осмотрела, сказала, что все хорошо, дала какие-то витамины. Женя посплетничала с ней немного да и подалась в обратный путь.
Тропинка прижалась почти вплотную к крутому откосу. Женя чертыхнулась: вправо принять тоже не было никакой возможности — к тропе подступили густые заросли кустов. Пришлось значительно сбавить скорость, чтобы не скатиться случайно на железнодорожное полотно.
Ветви больно захлестали по ногам.
«Угораздило
Она покосилась влево. Метров десять до полотна, не меньше! Если, не дай бог, колесо туда вильнет — мало не покажется.
Женщина отвернулась от обрыва, отгоняя ненужные мысли. И сконцентрировалась на дороге, не позволяя велосипеду ни на сантиметр отклониться в сторону.
Сзади послышался невнятный пока, но нарастающий шум. Занятая удержанием равновесия, Женя не сразу обратила на него внимание. А когда поняла, что это, почувствовала, как холодеет спина. Это на жаре-то!
Поезд. Ее нагонял поезд! Не рискуя оглянуться, женщина по звуку пыталась определить, когда состав поравняется с ней. И зачем-то, по велению непонятного инстинкта, крутила педали все быстрее и быстрее, словно пытаясь убежать от приближающегося многотонного монстра.
Разумеется, тщетно. Боковым зрением Женя увидела, как совсем близко под ее левой ногой показалась крыша электровоза. И тут же умчалась вперед, втащив за собой в поле зрения огромные черные цистерны, увенчанные горловинами в каких-то маслянистых потеках.
Товарняк резво пробегал под Женей, обдавая ее теплым ветром, смешанным с бензиновой вонью. Женщину замутило: этот запах она во время беременности перестала выносить совершенно!
Борясь с подступающими рвотными позывами, Женя изо всех сил пыталась удержать велосипед на тропинке. Сквозь навернувшиеся слезы она с трудом могла разглядеть, что творится впереди. И молила Бога, чтобы проклятый товарняк поскорее прошел мимо.
А он все не проходил. Внизу с ритмичным грохотом проносились грязные цистерны, и конца им не было.
Вдруг сквозь влажную пелену Женя увидела, как кусты справа зашевелились, вспухли темным комом и растопыренными ветвями в мгновение столкнули ее вместе с велосипедом с тропинки. Вниз, к поезду!
Колеса весело запрыгали по крутому откосу. Сама не понимая, что делает, Женя пыталась рулем удержать взбесившийся велосипед в вертикальном положении. И ей это удалось.
Набрав бешеную скорость, двухколесная машина подскочила на кочке и, будто с трамплина, влетела точно в узкое пространство между двумя несущимися цистернами.
«Испачкаюсь вся!» — успела подумать Женя, заметив стремительно надвигающуюся на нее стальную стену в черных масляных потеках.
Товарняк легко перемолол колесами неожиданное препятствие и умчался.
8 сентября 1987 года, 03.15,
Кобельки, участковая больница
— Итак, подведем итоги. Вы не знаете, как попали на тот остров, не знаете, почему оказались там без одежды, не можете вспомнить, кто вы и откуда, не помните вообще ничего до того момента, как проснулись в палате моей больницы. Так? — стараясь говорить строго, я не мог оторвать глаз от загадочной пациентки.
А она сидела напротив за обшарпанным письменным столом в моем кабинете, отпивала маленькими глотками горячий чай из огромной больничной кружки и тихо улыбалась чему-то. Казенный фланелевый халатик мышиного цвета смотрелся на ней как вечернее платье.
— Так, — Аля вскинула на меня глаза и виновато пожала плечами.
Ее улыбка, до сих пор едва намеченная на пухлых по-детски губках, теперь заиграла в полную силу.
Немногие оставшиеся мысли мигом покинули мой мозг. Забыв обо всем, я любовался этим лучистым чудом и не понимал, как это раньше я мог обходиться без ее улыбки. Видимо, вид при этом у меня был совершенно идиотский.
— Я и в самом деле не могу вспомнить ничего из своей жизни, доктор! — с легкой жалобой в голосе сказала девушка, не переставая улыбаться.
— Павел!
— Простите?
— Меня зовут Павел. Поскольку вы, по моему разумению, абсолютно здоровы и лечить я вас не собираюсь, можете не обращаться ко мне как к врачу. А что касается вашей странной амнезии — так это не по моей части, — пояснил я.
Аля помолчала немного. И очень серьезно посмотрела мне в глаза:
— Хорошо, Павел. Или Пал Палыч, как вас зовут коллеги?
— Павел. Просто Павел, — уточнил я и мысленно хмыкнул.
«Бонд. Джеймс Бонд!»
Чтобы скрыть собственное замешательство, я уткнулся в свою чашку.
— Обращение по имени у вас ко многому обязывает, верно? — девушка по-прежнему пристально рассматривала меня, слегка склонив голову набок.
Я поперхнулся чаем:
— У кого это «у нас»?! Насколько мне известно, обращение по имени не налагает каких-то дополнительных обязательств. На вас, Аля, по крайней мере — точно! — я прокашлялся и продолжил: — Впрочем, если вам неудобно, можете обращаться ко мне по отчеству.
— Нет, нет, что вы, вполне даже удобно! — она слегка поморщилась и помассировала виски. — Вы простите, Павел, я, наверное, кажусь вам странной?
«Еще какой!» — мысленно подтвердил я, не сводя восхищенного взгляда с прекрасного лица.
— Я и сама чувствую, что говорю что-то не то… Знаете что? Не обращайте внимания на эти мои… странности! Пожалуйста, Павел, считайте это побочным эффектом потери памяти. А я постараюсь как можно быстрее прийти в норму. Договорились?