Анарео
Шрифт:
Она была меньше — и злее.
Эти жнецы отличались крупным размером и алыми, рваными полосками на брюхе — точно невидимая сила, запертая под горой Тамен, пометила их своим знаком. Но никому не было дела ни до полос, ни до их цвета, ни тем более до устрашающих символов. Люди, уставшие, издерганные событиями дня, вновь встали в строй; Акин вооружил рикутов факелами вдобавок к дубинкам. Огниво передавалось из рук в руки; женщины напрасно старались уберечь детей, подсаживая их выше; яд действовал быстро, и жертвы множились с каждым мгновением. Раненных нести было
И, когда шансов уже не осталось, распахнулись двери каменных домов.
Антары вышли, поднимая сияющие браслеты над головой, и вонзились в растерянный, умирающий город тонкими лучами, несущими жизнь. Анетис и дормиен отправились в медицинские корпуса; видере взяли в руки факелы; остальные сражались как могли — с помощью магии.
Трудно сказать, что двигало Резартом, когда он отдавал приказ: думал ли временный презис о том, что если люди погибнут, антары останутся без пищи, или же боялся, что сенокосцы, напировавшись, явятся за ними и отыщут щели в самых надежных домах. Как бы то ни было, «кровопийцы» встали плечом к плечу на защиту людей.
Сильный — не значит неуязвимый; гибли и они, и сам Резарт с болью видел, как на глазах уменьшается его собственный клан. Но все же антары были сильнее людей, за ними стояла магия, за ними стоял дух, и эта мощь сумела вырвать вторую победу у неодолимой стихии.
Жители Анарео праздновали.
Хлопали друг друга по плечу; истерично и устало смеясь, обнимались; кто-то тупо сидел на мостовой, привалясь к холодной стене. Забыв обо всем, жали руку соседу-антару, удачно прихлопнувшему очередную сотню пауков. Оплакивали потери; рикуты помогали отыскивать потерявшихся и перетаскивали мертвых. Казалось, что самое страшное позади.
И тогда пришла третья волна жнецов, и померк дневной свет, и город погрузился во мрак.
Глава пятьдесят третья
Он не стал завтракать — преисполненный решимости как можно скорее отправиться в путь, одарил хозяина напоследок звонкой монетой, спустился вниз и вышел во двор. Нахально расхаживавшая под ногами кошка черной молнией метнулась к ограде; через несколько дворов залаял цепной пес.
Пешком Георг добрался до городских ворот. Мерзлый туман противно холодил шею; пришлось набрасывать капюшон.
Автомобиль никак не хотел заводиться. Двигатель, натужно пыхтя, разошелся с третьей попытки; облегченно вздохнув, Георг повернул руль направо — к выезду. Суетливый караульный высунул нос, поглядеть, кто в такую рань покидает город. Антар прекрасно помнил, что до рассвета ворота можно открыть лишь одним способом — да и то смотря кто будет стоять на страже.
Он распахнул дверцу, подбросил блестящий санг в воздух. Рикут сделал вид, что сверкнувшее золото его нисколько не интересует; выбрался на воздух, лениво, вразвалочку подошел.
Георг ткнул посохом едва ли ему не в лицо. Караульный признал важную персону; встав навытяжку, молча кивнул: в глазах мелькнуло сожаление об утраченных деньгах.
Въезжая
Машину трясло и подбрасывало на каждом ухабе; дорожное покрытие не отличалось здесь ровностью, ямы и трещины встречались так же часто, как грибы в осеннем лесу. Но Георга это мало волновало; куда важнее то, что он сможет разминуться с Дааном, который наверняка уже на пути в Лисир. К тому же так он увеличит время дороги до столицы, чтобы подумать, а стоит ли вообще в эту самую столицу возвращаться.
Справа мелькнул своеобразный дорожный указатель: огромный белый камень с начерченным на нем углем знаком и корявой, неразборчивой надписью. Георг не стал останавливаться; проводил валун взглядом и сосредоточился на дороге.
Однообразные пейзажи за окном наводили уныние; частью неубранные поля слева клонили тяжелые, намокшие колосья к земле; чахлые деревца качали безжизненными ветвями на ветру. Справа в дорогу упиралось подножие Желтоглазой — внизу щебень, вверху голые скалы. Георг знал, что если обратить взор выше, то можно увидеть две уже облетевшие березовые рощи, будоражащие воспоминания о прошлой ночи.
Глава поежился; чтобы приободрить себя, принялся насвистывать первое, что пришло в голову. Мысли незаметно переметнулись на грядущее. Пожалуй, он все же вернётся в Анарео; дождется, пока приедет совет, и расскажет о Даане. Такое нельзя спускать с рук; если главы начнут грызться между собой, антары рискуют не удержать в ослабевших из-за распрей руках бразды правления.
Он знал, что обманывает себя: его слово против слова когитациор. Тут все будет зависеть от того, что скажет Волдет. А Волдет не дурак, но как знать, кого из двоих он предпочтет вытащить, а кого утопить?..
Дорога свернула, затем ещё; в утренний час видере никто не беспокоил; одинокая машина мчалась среди оглохших от утренней тишины полей. Спереди показался белый валун с чёрным, угольным знаком.
Георг почувствовал, как у него вспотели руки.
— Видимо, где-то пропустил поворот, — сказал Георг вслух, и сам поразился, как загнанно звучит его голос. — Ничего, всякое бывает.
Он прибавил газу, и указатель скрылся из вида. Дорога и впрямь сильно петляла; это немного успокоило антара. Повеселев, видере принялся пристальнее разглядывать местность, по которой ехал.
Слева изредка проглядывали одинаково заброшенные домишки; многие в годы неурожая забрасывали эти места и уходили прочь в поисках лучшей судьбы. Попадались и такие, в которые до сих пор еще кипела жизнь: развевалось по ветру цветастыми флагами сохнущее во дворе белье, пытался продрать свое горло невыспавшийся петух; плакал надрывно маленький ребенок.
Мрачным полотнищем сошлись над головой тучи; ветер пытался растрепать их в разные стороны, чтобы дать пробиться солнцу; но в открывающихся просветах вместо солнечных лучей виднелось холодное, бледное небо.