Анарео
Шрифт:
Глава чуть не отчаялся, но руки его вовремя провалились в пустоту. Костадин ощупал маленький порожек, ведущий, по всей видимости, в другой грот, и рванулся всем своим рыхлым телом, перекатываясь вперед.
Свет остался где-то позади, и Костадин сел, привалившись спиной к удачно подвернувшейся каменной колонне, едва не смеясь от пережитого страха.
Он так был поглощен радостью от нечаянного спасения, что не заметил, как медленно, постепенно поднимаются вверх ядовитые испарения от нежных, ломких маковых лепестков.
Дормиен
«Отдохну немного, и пойду искать выход дальше», — антар прикрыл веки, почувствовав сильную усталость. Через мгновение он уже спал вечным, непробудным сном.
Соли стоял не больше получаса, но ему казалось, что прошло полдня, не меньше. Ноги невыносимо гудели; при взгляде вниз Игнааса подташнивало. Он никак не мог представить себе глубину пропасти.
Его магия в тесном пространстве пещеры была бесполезна, а в том, что это была именно пещера, соли убедился почти сразу же: его окружали крутые стены, уходящие высоко вверх в причудливый изгиб потолка, и теряющиеся далеко внизу.
Глава не знал, сколько еще сможет так простоять. Колени уже подкашивались; антару нестерпимо захотелось пить, да еще и потянуло по нужде. Игнаас с тоской вспомнил Волдета: вот кто бы сейчас точно пригодился.
— Надо сесть, — сказал глава вслух. — Надо просто аккуратненько сесть. И все.
Он грузно опустился на корточки, испытывая немыслимое облегчение. Так, немного вытянуть ногу. Не торопиться, главное не торопиться.
Второе колено хрустнуло, и Игнаас чуть не взвыл — такой острой болью отозвалось небольшое движение. Не в силах терпеть, он, потеряв осторожность, вытянул обе ноги вперед, крепко вцепившись в пятачок, на который уселся.
От резкого усилия спираль качнулась. Руки в тщетной попытке ухватиться скользнули по гладкому дереву, и соли с воплем полетел вниз.
Глава пятидесятая
Ночевать пришлось в лесу. Мертвые ели обступили пришелицу со всех сторон, качая сухими нижними ветками и сыпя пожелтевшей хвоей за шиворот. Земля, устланная редким слоем иголок, казалась холодной, как никогда.
Рядом стоял огромный камень, вмурованный десятками лет в податливую почву. Забираясь на него, Крина отчетливо видела лагерь из четырех автомобилей; далеко растянувшийся ряд стражей, обвивающий толстой змеей корни горы Тамен. Антар очень надеялась, что её назойливые охранники находятся там же; по крайней мере, она видела, как в ту сторону уходят защитники глав, так что на это были все шансы.
Девушка легко отказалась от раздумий по этому поводу. Какая разница, почему стражи облепили гору серыми осенними листьями? Главное, что Волдет теперь доступен, как никогда. Оставалась мелочь: вонзить гематитовый кинжал в грудь убийцы Тиура.
Теперь она удивлялась собственной глупости: ехать вот так, наобум, без оружия.
Ничего: теперь все будет просто. Она нырнула рукой за отворот плаща и дотронулась до кинжала, спрятанного под рубашкой. Клинок потеплел от тела и теперь грел грудь антара. Сама судьба вложила ей в ладонь оружие, чтобы свершить справедливый суд.
План был прост.
Ночью идти нет никакого смысла: звук открывающейся дверцы автомобиля наверняка разбудит Волдета, и тогда им придется драться на равных, а за итог такой схватки поручиться Крина не могла.
Она отправится туда с рассветом. Пройдет в лагерь, разбитый советом, открыто: чтобы никто не заподозрил пришедшую в злых намерениях. Улучив момент, окажется рядом с Волдетом, и вонзит кинжал, как учил Тиур — точно в сердце.
«Снизу вверх, — говорил он, направляя тонкую девичью руку, — вот сюда, — и очерчивал рукой нужную область. — Один удар — и с врагом покончено раз и навсегда».
Щербатая луна глядела вниз, точно огромный, немигающий глаз. Крина вспомнила: когда она уходила от Тиура, месяц едва народился… Непрошеное чувство сжало сердце; ей отчего-то захотелось заплакать.
Как он устало смотрел в последний раз, как морщил лоб, терпеливо слушая крики. Теперь, задним числом, Крине начало казаться, что она неправа, была неправа все эти годы. Надо было быть мудрее, еще тогда; проявить женскую хитрость, рассказать про Даана. К чему теперь эта гордость, когда она осталась одна?..
Луна скрылась за темной полосой туч, и девушка натянула плащ повыше, зарываясь в него лицом. Вернуть ничего нельзя.
Еловые иглы кололи нежную кожу, но она не замечала боли; слезы давили, душили, подступая к горлу.
Один удар — снизу вверх, и с этим будет покончено.
Крина подскочила, точно ошпаренная кошка: луна давно исчезла с бледнеющего небосклона, уступая место серым рассветным сумеркам. Бросилась на свой наблюдательный пост: антары уже вышли из машин.
Гора застонала, и тяжелая дрожь прокатилась по земле. Крина едва успела ухватиться за старую ель. Ветка уколола палец кривым сучком; девушка вздрогнула, но руку не разжала.
Трясло недолго, но сильно; каменная гладь, ходуном ходившая под распластанным телом, то и дело норовила сбросить антара со своей поверхности. Она лежала, не шевелясь, только все крепче сжимая спасительную ветвь.
Наконец земля успокоилась, давая приподнять голову. Увиденное потрясло её: стражи, как один, входили внутрь горы. Антар точно помнила, что на скалах вчера не было ни одной дыры; теперь же там чернели три больших отверстия.