Анчутка
Шрифт:
— Оюшки, — ехидно поддел голова.
— Он верно первым хочет помереть? — реготнул Борис. — Можно устроить, — ражисто содрогнулся от смеха, из-за кожаного голенища вытягивая засопожный нож.
— Отпусти нас, — заговорил на славе половец. — Я выкуп дам. Отпусти только.
— Смотри, по нашему лапочет! — Борис дёрнул того за чуб, отрывая от младшего и заглядывая в светло- голубые почти прозрачные глаза.
— Северский я.
— А чего половцем прикидываешься? Али к поганым переметнулся?! —
— В полоне был больше года, да бежать решился. Ельцкий дружинник я. Отпусти, век благодарен буду.
— Отпустить?! и что ж из плена тебя никто не выкупил? А может и выкупил, только ты возвращаться не захотел?! Предал! А сейчас половцев к нашим землям верно вёл — имею право двоих на месте порешать, — надавил под кадык, надрезав кожу. — Говори, далеко ваши вежи? — с размаху ударил пленника ногой в грудину. Тот переломился не в состоянии вздохнуть, и не успев отдышаться, откинулся навзничь от следующего в подбородок.
— Скажу всё, — наконец-то смог промычать, и поднялся на коленях.
Поднялся не сразу — из-за оглушения из стороны в сторону пару раз заваливался, а как встал на колени, то и не сразу нашёл глазами матёрого воина, который сидел перед ним на корточках, широко расставив колени в стороны — головой заводил, тяжело дыша.
— Всё скажу, всё что спросишь, — повторил и посмотрел на своего младшего, а тот головой крутит, слёзы глаза стелят, подбородок дрожит. А старшой глаза так прикрыл, вроде успокаивает— всё будет хорошо.
— Всю правду скажу. И то, что беглый — правда! К Ельцу бежали.
— Елец в другой стороне!
— В свидетели Сварога призываю — думал в северских землях скрыться.
— Разным богам мы с тобой поклоняемся! Я ведь в купеле омыт!
— С одной земли мы матушки!
— Ты северский, а я полянин! И ты, падла, удумал кривить мне! Говори, что делали здесь?
Младший головой мелко крутит, а другой взгляд от него прячет, по своему всё решил делать:
— Говорю же, бежали. Восход скоро. Думали на день в ваших землях схорониться — отдохнуть, а ночью опять в путь двинуться. За нами верно уже погоня следует.
— Погоня? — озадаченно переглянулись, да в темень непроглядную всматриваются, каждый в свою сторону, с недоверием спрашивают, — и сколько?
— Сотня, а то и больше, — на малого своего смотрит, а тот губы сжал от отчаяния.
— Брешишь, падла!
— Ври да не завирайся — за двумя беглыми урусами они столько псов в погоню спустят разве? — подхватил Ель. — Только если ты не князь! — все как один загоготали, обнажив свои блестящие зубы, единственное что было видно в густой темноте.
— Говори по-хорошему, а-то терпение моё на исходе, — зашипел Борис и ударил
Тощий пленник пребывая в диком страхе, и до этого безмолвно сидя в оцепенении, видя муки своего старшого, резко и шумно вздохнул, обратив на себя внимание.
— А это кто? — кивнул в его сторону Борис.
Тихим шагом к нему приблизился голова разъезда. Зачем? Давно он приметил их взгляды, и понял, что северскому он очень дорог. Решил голова попробовать по другому правду выбить из несговорчивого пленного, и был прав.
— Не тронь его! — завопил старшой, когда голова того за ворот схватил. — Я всё скажу. Прошу, не трогай! — замолил.
— Говори, где их вежи? — голова наконец нашёл уязвимое место и влупил оплеху мелкому, думая этим разговорить. Мелкий, не удержавшись от, казалось бы, лёгкого удара, с тонким визгом упал на бок.
Сторожевой разъезд переглянулся, с удивлением рассматривая тугие косы, как те высыпались из под шапочки с заострённым концом, которая от удара отлетела в сторону.
7. Хозяин перстня
Сторожевой разъезд с удивлением переглянулся, когда тугие косы высыпались из под шапочки с заострённым концом, которая от удара упала и откатилась в сторону.
— Ба, девка?! Как пить дать, девка! — воскликнул Ель.
— Полюбовники, что ли?! — предположил набольший, горой нависнув над половчанкой и с интересом рассматривая нежные черты лица.
Та дико зарясь по сторонам, засучила ногами взрывая пыль, пытаясь подняться, но от торопливости и испуга не могла даже отползти.
— Отпустите нас, — умоляюще выдохнул пленный, семеня на коленях между дружинниками. — Мы ничего злого не замышляли. Просто укрыться хотели в ваших землях— рассвет скоро — говорю же, погоня за нами — они бы к вам не сунулись. Я и откупиться могу — у меня в Ельце двор большой и братья есть. Скажите сколько — в обиде не оставлю. Лишь бы до родных земель добраться.
— Вежи покажешь, тогда и отпустим? — реготнул Борис.
Пленный замялся на девицу поглядывает, та испуганные глаза округлила, головой в разные стороны крутит, косами землю метёт.
— Гляди-ка понимает, — заметил Ель.
— Не уж-то от мужа бежишь?! — набольший за шкирку ту схватил, к себе притянул, липким взглядом в неё уставился. — Не бойся — я тебя к нему назад отправлю, и полюбовничка твоего в придачу, — мерзко осклябился, на того через плечо кивком указав. — Ну, кто он? Бек что ли али…хан?
— Не скажу, — прошипела половчанка, и складывая свои губы в трубочку, плюнула ему в лицо.
Тот от неожиданности зажмурился, широкой ладонью отёрся и ею же пощёчину звонкую отвесил, что у девицы заплетённые в косах кольца звякнули.