Анчутка
Шрифт:
Мирослав мигом подтянулся, ухватившись за незрелую ладонь, и приникнув торсом к юнцу, крепко прижался к его спине. Конокрад особо не желал такой близости, и округлив глаза, попытался выпростаться. В мелкой потасовке на полном ходу, Мир всё же одолел конокрада и, вырвав из рук того повод. Сам правил конём, зычно подбадривая гнедку своего брата, который вскоре их тоже нагнал. Они так и неслись друг за другом вдоль высокого берега извилистой реки.
— Я прикончу тебя, — кричал Извор, потрясая мечом, на ходу целясь в конокрада.
— Я спас тебя, — огрызнулся тот.
— Извор,
— По его вине нас чуть не убили — это не людоловы, это убийцы! — не унимался тот, подходя ближе, желая этого оборванца в научение хотя бы отмутузить как следует. — Мир, дай мне его сюда!
Мир не спешил, лихорадочно содрагаясь всем телом, он жестом руки остановил друга.
— Остынь, Извор. У меня дело к нему есть. Моё предложение в силе, — обратился к юнцу. — Доведи нас до Курска, а я тебя озолочу, — сглотнул насторожено и медленно протянул руку к его шапке.
Конокрад тут же подтянул ноги к себе, собрался весь и выпрыгнул из седла, пару раз перекувыркнулся и, сорвавшись с обрыва, вошёл в воду.
— Ах ты, сучий потрох. Поймаю, раздену, как ты нас побегать заставлю, только по городищу пущу! — Извор было кинулся за ним.
— Извор, заткнись! — Мир нетерпеливо гаркнул и, истомно вздрогнув, сглотнул. Пересаживаясь в седло, он немного поёрзал, руками прикрываясь своё возбуждение от удивлённого взгляда сына воеводы.
— Мир, ранили тебя? — тот подскочил, обеспокоенно оглядывая того, желая найти рану.
Мирослав вытянул вперёд руку и, уперевшись ею в лицо сердобольного Извора, не дал подойти ближе — хотя куда ближе, тот его уже ощупывать принялся, за ноги хватает — и, словно оправдываясь, не зная что сказать, выкрутился:
— Я в отличии от тебя не в седле скакал, а на перемётной суме, весь зад отбил. А ещё, смотри, что у конокрада позаимствовал, — протянул перстень с такой же мордой, что на их наборных поясах, которые они так и не нашли.
— Мир, так это ж дедов перстень!
Их разговор был прерван приближающимся шумом— с противоположного берега к ним шла верхами дружина. Те громко бранились на какого-то старца, по вине которого уже несколько годин (часов) блукатили по лесу, и наконец отыскав выход из густой дубравы были приятно обрадованы и неожиданной встрече с незадачливыми беглецами.
2. Ярилин день
С самого утра, лишь только петухи проголосили третий раз (4 часа утра) на околицах слободских поселений засуетились. А когда солнце достигло своего зенита, к сладкому аромату цветущей липы, приплёлся кисловатый запах свежесрубленных берёз, которыми украсили прибрежный луг. Туда же из перелеска молодцы тащили вязанки хвороста и охапки сухих веток, устанавливая гигантский шалаш, будущий очистительный костёр, пламя которого должно изгнать всю нечисть и хвори бесстрашно прыгающих через него. Со всех слобод, не смотря на запрет иереев, служителей византийской веры, расплетая косы на ходу, дабы скрыть свой брачный статус, стекались молодухи (родившие сына), чтобы передать девицам на выданье свою детородную силу через кумование (целование через венок), а может и не только — ведь коли попадётся та в лапы куролесникам, может
Каждая из прибывших на луг норовилась повязать свою ленту на высоченную берёзу, которую на утро следующего дня готовились срубить и принести в дар водяному. Иные уже плели пышные венки из луговых цветов, чтоб поскорее покумоваться, да на удачное замужество погадать. Их буйное веселье, заглушившее даже пищание звонкой сопели, разносилось по всей округе и было слышно за излучиной, где часто прогуливался Извор с Миром.
Сегодня они, испытывая тоску, навеянную воспоминаниями прошлых лет, решили выйти с верховыми за реку, дабы избежать этого всеобщего веселья на Ярилин день (в настоящее время Купало).
Их лёгкое раздражение вскоре сменилось на более приязненное безразличие, а наблюдая за всей этой суетливой беготнёй даже принялись скобрезно подшучивать, замечая липкие взгляды местных удальцов присматривающихся к девицам, бегущих к Тускарю в одних тоненьких рубахах, явно намечающих цель ночных утех, да и выбирая невестушку в дом — они толпами преследовали волхвов, подкупая тех, чтоб свели с понравившейся девицей в хороводе.
Братьям оставалось перейти реку, и они вырвутся из этого всеобщего гулянья, но девичий галдёж да смешки за их спинами заставили остановиться на полпути, прям посерёд дубового моста.
— Извор! — кто-то из группки девиц позвал того.
— Ох, как пить дать, меня кликали, — ухмыльнулся Извор, хитро с Миром переглянувшись.
Неторопливо гнедку к ним пустил одной рукой повод держа, а другой подбоченясь, грудь колесом выпятил, а сам на девок оценивающе зыркает, всех уже взглядом раздел, да особо и не нужно было стараться — тех солнцем озаряет так, что их рубахи тонкие, специально пошитые к невестиным купаньям, просвечивает.
— Кто тут звал меня? — бегает взглядом с одной на другую.
Те от от смеха прыснули, да вперёд себя оробевшую девицу и вытолкнули, а она назад попятилась, спиной к ним прижалась. Только подружки её во все стороны разбежались, оставив ту одиноко посреди дороги стоять.
Окинул боярин едким взглядом девицу в белоснежной рубахе, красным пояском на тонкой талии подхваченой, скользнул по волосам льняным, на плечах рассыпанным. У той грудь налитая беспокойно вздымается, а из под ворота, будто случайно распахнутого, тонкая ключица соблазнительно выглядывает.
— Ну, есть у тебя ко мне что, али потешаться удумала? — шало косится на неё исподлобья.
— Извор, — подошла ближе, за удило взяла, коня по шерстистому лбу чешет, а сама дышит трепетно, нижнюю губку закусила, от стыда глаза прячет, и осмелившись протомила. — Приходи сегодня через костёр со мной прыгать.
— Ой ли! Только прыгать зовёшь? — съязвил. С седла свесился, чтоб к той поближе быть.
— Берёзку заламывать ещё… Я венок тебе сплела… — заговорила препинаясь.
— А венок зачем? А! Верно через него целоваться станем? Добро. А потом на реку купаться пойдём, — нагло предложил, взгляда бесстыжего с той не сводит. — Согласна?