Андреев Д.Л. Собрание сочинений: В 4 т. Т. 1: Русские боги: Поэтический ансамбль.

Андреев Даниил Леонидович

Веет вкруг калужских стен,

Кличет вольных –

Рать сметает в его стан

С троп крамольных.

Ох ты, Ох ты,

эх ты, эх ты,

Сын боярского раба,

Судьбокрутень! скоморох ты!

В пальцах беса тарнаба!

Эх ты, эх ты – ах ты, ах ты,

Ух! горлан ватаг и свор!

Царь татар, казаков, шляхты

И дворян – Тушинский вор!

Нечто лютое вошло

В сердце каждое:

Обнажает

дно и тло,

Бесит жаждою;

Колобродит напролом

В сонмах душ оно,

И боярство – бить челом

Едет в Тушино.

Что грозишься, Русь-земля,

Волчье зарево,

В щуры смолкшего Кремля

Государева?

Иль под нудный звяк цепей

Жизнь наскучила?

Иль вольней –

взамен царей

Холить чучела?..

Вьюга-матушка! закрой

Даль безлицую:

Вон, сереет кремль второй

Под столицею:

Весь в палатках – город-стан,

Город-марево, –

Там с Мариной атаман –

Бражный царь его.

От дракона, от колосса

Умирающей державы

Тени детищ стоголосных

Рвутся вширь:

Каждый – алчный, многоглавый,

Каждый – хочет, жаждет, нудит

Пить – упав к народной груди,

Как упырь.

– Отпочковываются…

– Отклочковываются…

И все явственней

в тучах восстаний

Эти ядра вихрящейся тьмы,

Все безумней

их схватки, их танец

И мелькание

их бахромы.

И уже не понять: то ли Велга

Грает в небе, черней воронья,

То ль по руслам, широким как Волга,

Льются призраки

небытия;

То ли к нивам земли скудоплодной

С поля Дикого мчит суховей,

То ли

Матери многонародной

Плач

о гибели

сыновей.

Взвыла осень.

Крепчает кручина,

Оторочится сумраком день,

И в поля замигает лучина

Из-под низкого лба деревень.

Ах, сырые поля! дождевые!

Голос баб

на юру:

Это – мать; не поднять головы ей

С трав сырых

ввечеру.

– Уходил ты за Черную Рамень,

Пал от ран –

я жива –

Размозжись о горюч-белый-камень,

Голова!

Ах, сырые поля, дождевые!

Прель и прах…

Горький дух…

Ворот шитый растерзан на вые

Молодух.

– Где могилка твоя неукрашенная,

Далека ли? близка ли?

Сбились с ног ребятеночки наши,

Твое тело искали.

Лег в степи ли потоптанной, помер ли

Под секирой, в тюрьме ли –

Только

вышла жена твоя по миру,

Куда очи глядели.

Ах, сырые поля, грозовые поля,

Да полынь, да бурьян, да репей,

Вероломство чарус, да лихая земля

Неумилостивленных

степей!

Ах, сырые поля, дождевые!

Вопли баб…

Хохот баб:

Уж кругом – кудеса вихревые,

Смерд и поп –

дьяк и раб –

То зипун, то юшман, то бродяжья милоть,

Чмур и чад полюбовных забав, –

Кто-то наземь швыряет, внедряется в плоть,

Перегаром лицо одышав.

Вижу мутный разлив половодный,

Слышу древние, лютые сны –

Плач защитницы плоти народной

О погибели

всей страны.

Уж не демону бурной России –

Нет, любому исчадью его

Расточает она огневые

Ласки, жалобы – все существо:

Лишь восполнить страшную убыль,

Лишь народную плоть умножать, –

Отогнать всероссийскую гибель,

Как от детищ – безумная мать!..

Не в Кремле, на царственном ложе –

Но в оврагах, во рву, в грязи,

С незнакомым, злым, мимохожим

Ее скрещиваются

стези.

И уже не поймешь: то ль – в блеске

От костров,

она мчится

в пляс,

То ль – другая, без черт,

лишь

в маске,

Торжествует свой день,

свой час.

В пламенеющих тканях –

в тучах

От развеиваемых

городов,

Две богини борются, муча

Матерей,

и невест,

и вдов.

Две богини – два существа,

А под ними – страна,

Москва.

И последней судорогой воли

Уицраор творит слугу,

Кто б сумел на древнем престоле

Русь поднять

на отпор врагу.

Светлонравен, могуч, дороден,

Мудр и храбр Михаил Скопин:

Ток любви народной восходит

К искупителю древних вин.

Взмах на юг – и рваною мглою

Расточится кромешник Вор;

Взмах на запад – и мощь удалая

Бьет об панцири польских свор…

Богатырь!..

Золотым трезвонам

Всех московских соборов внемль!

Уж гудит хвалой по амвонам

И на стогнах широких

Кремль.

Только – поздно!

Белые пурги

Все укроют

бронею

льда,

Но вовек не вернут демиурги,

Раз отняв уже,

свое ДА.

Стужей, изморосью, в ростепель, росой