Ангелы опустошения (Книга 1, часть 2)
Шрифт:
56
Ловко ловит меня, кабы не эти старые горы что торчат прямо из шлёполакающего лямис-лазурного берега, старый весенний снег все еще на них, верхушках, и те скорбные смертные старинные летние облака промокающие розовый мирный полдень Эмили Дикинсон и ах бабочек -- Дразнятся в кустарнике жучки -На плоту, никакой живности, лишь лилейное лаканье воды по подбрюшьям бревен, да постоянная струя из кухонного крана который они подвели к бесконечному горному потоку, пусть себе льется холодная весь день, так что когда нужен стакан воды вот она, подключайся -- Солнышко -- жаркое солнце сушит мне носки на раскаленной покоробленной палубе -- а Фред уже отдал мне новую пару старых ботинок чтоб я дошел, хотя бы до магазина в Конкрите купить себе новые -- Я загнал торчавшие гвозди обратно в подметки большим молотком Лесной Службы на барже с мастерской, и в них будет удобно, с толстыми носками -- Когда носки высыхают это всегда триумф, когда есть свежая пара, и в горах и на войне
Ангелы в Опустошении -
Видения Ангелов -
Видения
Ангелы Опустошения
Долго ли коротко ли но вот он появляется, старина Фред вместе с лодкой и я вижу кукольную фигурку с ним рядом за целую милю, Пэт Гартон наблюдатель с Кратерной Горы, возвращается, озираясь, радостный, совсем как я -- Паренек из Портленда Орегон и все лето по радио мы с ним обменивались утешениями -- "Не беспокойся, оно скоро закончится" скоро даже октябрь наступит -- "Ага, но когда настанет этот день я просто лететь с горы буду!" вопит Пэт -- Но к несчастью рюкзак у него оказался слишком тяжелым, раза в два тяжелее моего, и он чуть было не опоздал и попросил лесоруба (добрую душу) помочь донести ему рюкзак последнюю милю вниз по рукаву ручья -
Они подруливают и привязываются небольшим кончиком, что мне как раз и нравится делать самому поскольку я так уже делал с большими пеньковыми канатами швартуя сухогрузы здоровыми в туловище толщиной, широко ритмично раскачивая петли, но с маленьким кончиком тоже прикольно -- Кроме этого мне хочется выглядеть полезным, мне за сегодня еще платят -- Они вылезают и после того как я слушал голос Пэта все лето я смотрю на него и он похож на кого-то другого -- Мало того как только мы усаживаемся в кухне и еще когда он идет со мной рядом меня вдруг охватывает жуткое чувство что его здесь нет и я специально бросаю на него взгляд чтобы проверить -- На какой-то миг этот ангел растворился -- Два месяца в опустошении и вот результат, неважно как называется твоя гора -- Он сидел на Кратере, который мне было видно, явно на самом краешке вымершего вулкана, среди снегов, подверженный всем бурям и переменам ветра прилетающего туда с любой стороны сквозь ложбину между Рубиновой Горой и Сауэрдау, и с востока, и с моего севера и у него было больше снега чем у меня -- И койоты выли по ночам как он говорил -- И шугань выходить из хижины по ночам -- если он когда-то и боялся зеленого лица в окне своего детства в пригороде Портленда, то там у него было предостаточно масок чтоб подмешаться в зеркальное отражение его глаз рыскающих по ночи -- Особенно туманными ночами, когда ты с таким же успехом можешь оказаться в блейковской Воющей Пустоте или хотя бы в старинном Аэроплане Тридцатых Годов который заблудился в тумане с нулевым потолком -- "Ты там Пэт?" в шутку спрашиваю я -
"Я бы сказал что я тут и тоже готов ехать дальше -- а ты?"
"Все решено -- нам надо сделать еще кусок тропы по дамбе хоть, черт -- "
"Не знаю смогу ли я," честно признается он, он хромает. "Пятнадцать миль с самого рассвета до рассвета -- ноги у меня уже сдохли."
Я поднимаю его мешок и он весит 100 фунтов -- Он даже не позаботился выкинуть 5 фунтов литературы Лесной Службы с картинками и рекламой, все это засунуто в его мешок а в довершение всего под мышкой у него спальник -- Слава Богу что у его ботинок хоть подметки есть.
Мы весело обедаем разогретыми свиными отбивными, воя от масла варенья и того чего у нас там не было, и чашку за чашкой пьем крепкий кофе который я заварил, и Фред рассказывает про Пожар на МакАллистере -- Кажется с самолета сбросили столько сотен тонн оборудования и все это до сих пор разбросано по всему склону горы -- "Надо сказать индейцам чтобы пошли туда и все съели," думаю я собираясь произнести это вслух, но индейцы-то здесь откуда?
"Никогда больше не буду наблюдателем," объявляет Пэт, и я повторяю за ним следом -- пока во всяком случае -- У Пэта старая короткая стрижка вся заросшая за целое лето и мне удивительно видеть насколько он молод, лет 19 или около того, а я такой старый, 34 -- Меня это не волнует, я наоборот доволен -- В конце концов и старине Фреду 50 а ему наплевать и мы живем как живем и расстаемся навсегда как расстаемся -- Только чтобы снова вернуться в каком-то ином обличье, как в форме, сущность наших 3 соответствующих существ разумеется не приняла 3 разные формы, она здесь лишь проездом -- Значит все это Бог а мы ангелы разума, поэтому благослови и садись -
"Во как," говорю я, "сегодня вечером куплю себе несколько бутылочек пивка" -- или бутылку вина -- "и посижу у реки" -- Только я всего этого им не рассказываю -- Пэт не пьет и не курит -- Фред время от времени зашибает, по пути наверх в грузовичке за два месяца до этого прежде чем Энди раскупорил свою кварту 12-градусного черничного вина купленную в Марблмаунте и мы все вылакали его не успев доехать и до Ньюхэлема хотя бы -- В тот раз я пообещал Энди что куплю ему большую кварту виски, в благодарность, но теперь я вижу что он где-то в других местах, на Большом Бобре со своим рюкзаком, я воровато соображаю что могу ускользнуть отсюда и не покупая Энди этой четырехдолларовой бутыли -- Мы собираем вещи, после долгой застольной беседы -- Фред тарахтит моторкой вниз мимо плотов Курорта (бензонасосы, лодки, номера внаем, снасти и снаряжение) -- вниз до большой белой стены Дамбы Росс -- "Давай я понесу твой рюкзак Пэт," предлагаю я, прикидывая что сил у меня на это хватит и дважды тут не раздумываю ибо сказано в Алмазном Резце Обета Мудрости (моя библия, Ваджрачедика-праджна-парамита
"Не бери в голову"
Мы отходим но в пятку мне сразу же впивается гвоздь поэтому мы останавливаемся у тропы идущей по дамбе и я нахожу небольшой кусочек сигаретной пачки рыбаков и подкладываю его вместо стельки, и мы идем дальше -Дрожь, не могу, ноги мои опять отказывают -- Тропа отвесно спускается обвиваясь вокруг утеса возле дамбы -- В одном месте она снова ползет наверх -Это отдых для ног, я просто сгибаюсь и пыхчу дальше -- Но мы несколько раз останавливаемся, оба выдохшиеся -- "Мы никогда не дойдем," повторяю все время я и лопочу на совершенно разные темы -- "На горе учишься чистым вещам, правда?– - ты не чувствуешь что стал ценить жизнь больше?"
"Конечно чувствую," отвечает Пэт, "и буду рад когда мы отсюда свалим."
"Ах сегодня заночуем в обшаге а завтра поедем домой -- " Он может подбросить меня до Маунт-Вернона на Трассе 99 в 5 часов вечера, но я лучше утром поеду стопом сам, не стану ждать -- "Я буду в Портленде раньше тебя," говорю я.
Наконец тропа выравнивается у самой воды и мы шлепаем и потеем сквозь группки сидящих работников плотины Городской Электростанции -- следят за шлюзом -- "Куда тут катер подходит?"
Его спальник у меня под мышкой выскользнул и развернулся и я так и несу его, наплевать -- Мы подходим к пристани и там такие маленькие деревянные сходни и мы топаем прямо по ним, женщине с собакой сидящим на них приходится подвинуться, мы не останавливаемся, мы сбрасываем поклажу на настил и я быстренько шлепаюсь на спину, мешок под голову, и закуриваю -- Всё. Никаких больше троп. Катер довезет нас до Дьябло, до самой дороги, немного пройти по ней, там гигантский питтсбургский подъемник, а внизу уже поджидает наш грузовичок с Чарли за баранкой -
57
Потом вниз по тропе которую мы только что с потом преодолели сами, бегом чтобы успеть на катер, спускаются два безумных рыболова со всем своим снаряжением и целым навесным мотором прицепленным к 2-колесной таратайке которую они катят перед собой и подпрыгивают с нею вместе -- Они как раз успевают, подходит катер, мы все садимся -- Я растягиваюсь на сиденье и начинаю медитировать и отдыхать -- Пэт где-то на корме разговаривает с туристами о том как он провел лето -- Катер пыхтит по узкому озеру между валунами-утесами -- Я просто лежу на спине, сложив руки, с закрытыми глазами, и напрочь медитирую всю эту сцену -- Я знаю что здесь больше чем видно глазу, помимо того что видно глазу -- Вы это тоже знаете -- Вся поездка занимает 20 минут и вскоре я уже чувствую как катер медленно подходит и стукается о причал -- Подъем, берем мешки, я по-прежнему тащу здоровенный рюкзак Пэта, щедрость так до самого конца?– - И даже так четверть мили по грунтовке дается нам с болью, огибаем утес, и оба! вот она платформа большого подъемника готовая легко опустить нас на тысячу футов к чистеньким домикам и лужайкам и к тысячам кранов и кабелей подсоединяющих Плотину Электростанции, Дамбу Дьябло, Дьявольскую Дамбу -- дьявольски скучнейшее место для жизни в целом мире, всего одна лавчонка да и в той нет пива -- Люди поливают свои тюремные лужайки, дети с собаками, Среднепромышленная Америка посреди рабочего дня -- Маленькая застенчивая девчушка держится за материно платье, мужики разговаривают, все это на платформе, и вскоре она начинает со скрежетом опускаться и медленно мы нисходим в долину земную -- Я все еще считаю: "Одну милю в час в сторону Мехико на его Плато Высокогорной Долины в четырех тысячах миль отсюда" -- щелк пальцами, кому какое дело?– - Вверх ползет большой противовес из цельного куска железа удерживающий нас в равновесии ненадежного спуска, величественные тонна за тонной черной массы, Пэт показывает мне его (с комментариями) (он собирается стать инженером) -- У Пэта легкий дефект речи, слегка заикается в возбуждении и кипении, давится словами, иногда, и губа у него слегка отвисает, но ум у него острый -- к тому же в нем есть мужское достоинство -- Я знаю что по радио все лето он иногда очень смешно хохмил, все эти его "опа-ля" с восторгами, но по тому радио не было ничего безумнее серьезного евангелиста студента-иезуита Неда Гауди который, когда его навестила компания наших скалолазов и пожарников, завопил и захихикал как полоумный, дичее я ничего не слыхал, севшим голосом, а все оттого что так внезапно пришлось заговоарить с нежданными гостями -- Что же касается меня, то единственной моей пластинкой по радио было "Лагерю Хозомин от сорок второго," прекрасное стихотворение каждый день, поговорить со Стариной Скотти, ни о чем, да несколько кратких фраз с Пэтом да несколько очарованных разговоров с Гауди да в самом начале несколько словесных уступок по части того что я готовлю, как я себя чувствую, и почему -- Это Пэт смешил меня чаще всего -- На пожаре, все время говорили про какого-то "Джона Троттера", и Пэт придумал два таких объявления: "Шмат Джона Трата сбросят со следующего самолета вместе с грузом. Джон Твист не вместился в груз первого самолета," в действительности он так и сказал -- мозги совершенно набекрень -