Ангелы тоже люди

Ковальская Елена

открыла глаза. На часах девять, как раз час на то, чтобы собраться и быть ТАМ вовремя.

Голова тяжелая, такое впечатление, что и не спала вовсе. Хотя это была почти правда.

Поспать она смогла от силы часа два, а так просто лежала и смотрела в потолок. Пыталась

считать верблюдов, не помогло. Тогда стала читать «Отче Наш», как бабушка научила

давным-давно. Она говорила: «Деточка, когда тебе будет трудно, или ты будешь в

опасности, или просто на душе будут

кошки скрести, попроси помощи у Бога, у

Богородицы, заступницы нашей, и почитай молитву, сколько сможешь. А у Вероники на

душе не просто кошки скребли, а целые своры бездомных собак и кошек устраивали

дебош. И никакие молитвы успокоить их не могли. Ближе к утру Вероника забылась

беспокойным неглубоким сном, и вот будильник разрезал гнетущую тишину в квартире.

Вероника скосила глаза на будильник - десять минут десятого, теперь уж точно надо

подскакивать, а то можно опоздать. Она медленно встала и ощутила, как закружилась

голова, долго и тщательно чистила зубы, потом прошла в «столовую» - часть комнаты,

отделенную барной стойкой - и налила себе из холодильника стакан апельсинового сока.

Она сама себе сейчас напомнила мумию - ни сил, ни эмоций, ни желания что-то делать. Ее

взгляд уперся в смешную картинку - черно-белую фотографию на стене - маленькая

беленькая собачка-пуделек, приязанная к железному фонарю пытается оторваться от него

и так тянет поводок, что фонарь, к которому она привязана, согнулся. Такое смешное

несоответствие: маленькая, но очень целеустремленная собачка и большой согнутый

фонарный столб. Она продолжала тупо смотреть на картинку, а время все шло и шло.

Наконец, допив сок, Вероника пошла одеваться. Она бестолково перебирала одежду, и, в

конце концов, решила одеть спортивный костюм. Откопав его в стопке одежды,

передумала и остановилась на юбке и вязаной кофточке: так, наверное, будет удобнее…

Она села на еще разобранную софу и устало посмотрела на часы. Без пятнадцати. Если

поторопиться, можно успеть. А еще, даже без спешки, можно успеть на семинар. Только

не готова она. Хотя, в первый раз, что ли, можно как-нибудь выкрутиться...

Вероника подошла к своему небольшому симпатичному рюкзачку и заглянула внутрь,

чтобы убедиться, что все на месте. Тетрадки, ручки... Перед выходом она машинально

посмотрела на себя в зеркало, и почему-то ей стало легко, радостно и все понятно. Она

подмигнула себе и подбадривающе улыбнулась сама себе:

– Ничего, пробьюсь как-нибудь. У Катьки всегда «шпоры» есть, она поможет…

Пробежав мимо консьержки на входе и бросив очередное «здрасте», она выскочила

навстречу

свету и свежему воздуху. Похолодало, подумала она, когда вдруг из-за спины

раздался как всегда спокойный и знакомый до безумия голос:

– Вероника, постой…

– Фигово..., - подумала Вероника, почувствовав, как ее охватывает давно забытое, но такое

родное чувство оцепенения.
– Похоже, самодрессировка результатов не дала, и я снова

похожа на девочку-подростка, пойманную директором школы за курением в туалете.

И тут она быстрым шагом рванула вперед, как будто за ней гналась целая стая волков. Она

не хотела разговоров, лишних слов, она не хотела видеть его, цепенеть перед ним, как

кролик перед удавом, больше всего на свете она хотела, чтобы ее просто оставили в покое.

Однако, в спринтерских способностях Данила сомневаться не приходилось, он несся

рядом с ней, не отставая, пытаясь завязать завязки у никак не складывающейся беседы.

– Эй, ну ты погоди... Постой... Ну дай же сказать!.. Куда это ты так несешься?!!

Данил попытался остановить ее, взяв за локоть, но был им пребольно ударен где-то в

район солнечного сплетения, однако, своего преследования не оставил.

– Да постой же ты!.. Не торопись, от моего ребенка при большом желании ты еще

избавиться успеешь, но послушай меня...

Она остановилась как вкопаная.

– Что?!! Кто тебе сказал? Таня?!! Как она могла, ведь я же просила!!!
– злые слезы

наворачивались ей на глаза, и она, не заботясь о косметике, размазала их по щекам.
– А

впрочем, все равно... Я не хочу тебя больше видеть. Ты никто, никто для меня! Просто

случайный...
– она попыталась подобрать слово, но, так и не обнаружив подходящего в

своем словарном запасе, махнула рукой, и попыталась помчаться дальше. Но не тут-то

было. Данил, видимо, в детстве ходил не только в секцию бега с препятствиями, но и на

кружок вольной борьбы. Схватив ее сзади своими длинными, ненавистными руками, он

прошептал ей в самое ухо:

– Ну подожди, послушай... Давай поговорим как взрослые люди... Мне многое тебе нужно

сказать...

Лавочка в парке была холодная, практически ледяная, поэтому Вероника осталась стоять,

согласившись все-таки выслушать доводы Данила.

– Понимаешь, - говорил он, - я никогда и ни в кого не влюблялся... Ну, характер у меня

такой дурацкий, что ли... Но к тебе я отношусь как-то по-особенному... Может, конечно,

это и есть любовь, но я не хочу врать, потому как сам не знаю, что это... Когда Таня мне